Убийство с первого взгляда
Шрифт:
Нет, не о такой встрече он сейчас думал.
Да, тогда ему пришлось потрудиться. И вот теперь, когда он приехал сюда по делам службы, возможно, ему посчастливится столкнуться с очередной сложной задачей, с очередным вызовом. Удастся найти кого-то.
Он остановился возле антикварной лавки. Взгляд его блуждал среди потускневших монет, пыльных мундиров и других предметов, связанных с военной историей. Обычно они приводили его в восхищение. Но не сегодня. Он стоял и смотрел на отражающуюся в витринном стекле улицу. Проходившие
Отражение в стекле довольно улыбнулось: мужчина под сорок, высокий и стройный, ухоженный, с короткими темными волосами, которые еще не начали редеть. Взгляд внимательных карих глаз пробежал по элегантной куртке и рубашке — вроде бы обычная повседневная одежда руководителя отдела продаж, но не без некоторой щеголеватости.
Он понял, что все утро усиленно пытался избавиться от навязчивых мыслей, но возбуждение в груди нарастало, и вместе с ним росло ощущение неизбежности.
Шагая в направлении Клифтон-Даун, он наслаждался той необычной гаммой ощущений, которые каждый раз в такой момент бурлили внутри: предвкушение и сожаление. Чувства. Знакомые чувства.
Он снова взглянул на часы — без пяти двенадцать. Смысла откладывать дальше не было. Он уже принял решение — собственно, принял он его много лет назад — и сейчас, готовясь начать, ощутил, как все тело охватило приятное возбуждение.
Впереди простирался парк. Он пойдет прямо через него и выберет первого же человека, который встретится с ним взглядом после наступления полудня.
На короткое мгновение он склонил голову, сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и прогнать лишние мысли, а потом зашагал вперед.
Стоял прекрасный день, ярко светило солнце. Вокруг раскинулся огромный парк — зеленое море под бездонным голубым небом. Воздух был наполнен чудесным ароматом свежескошенной травы. По краям прямой, словно стрела, гудронной дорожки стояли скамейки, все до единой занятые. Чудесная теплая погода так и манила посидеть на свежем воздухе под деревьями, хотя для ленча было еще рановато. Он снова улыбнулся. Какой славный денек для совершения задуманного!
На одной из скамей сидел невысокий угрюмый человечек. В руке он крепко сжимал сэндвич и злобно взирал на проходившего мимо Нэйсмита. Человечек явно был не в восторге от мысли, что, возможно, придется разделить с кем бы то ни было драгоценную скамейку. Нэйсмит посмотрел на часы — 11:58. Жаль, конечно, но он приободрился, когда подумал, что может подыскать кого-то более подходящего, более достойного. Он шагал дальше.
В этом всегда заключалась самая волнующая часть игры. Успех всего дела зависел главным образом от сноровки и правильно разработанной стратегии, но сейчас, на начальном этапе, следовало ни о чем не думать и просто отдаться на волю случая. Выбор может пасть на кого угодно, в этом и состоит главная прелесть.
Выбор может прийтись на кого угодно.
Именно этот фактор случайности и делал игру такой реальной, он придавал решающее значение мастерству и искусству организации. Существовали, конечно, определенные правила, например двадцатичетырехчасовая отсрочка или то, что нельзя преследовать две цели одновременно, и другие — все тщательно продуманные, для того чтобы сделать игру интереснее. Но если исключить элемент чистой случайности, тогда в чем будет состоять смысл?
В отдалении начали бить церковные колокола.
Полдень.
Как ни велик был соблазн обернуться и найти взглядом того человечка с сэндвичем, он понимал: так будет нечестно. Нужно все делать по правилам — углубляться в парк, пока не наступит время возвращаться.
Впереди на дорожке показались люди. Первым был молодой человек, по виду китаец, почти шести футов роста, с изящной фигурой и стрижкой ежиком. Обут в чистые белые кроссовки. Он слушал музыку в айподе. Одежда казалась слишком хорошей для студента, но вряд ли парню было больше двадцати двух-двадцати трех лет. Они сближались, и вот уже Нэйсмит слышал монотонное биение ударных в наушниках китайца… но тот прошел мимо, не подняв глаз.
Через пару секунд Нэйсмит поравнялся с грузной полуседой женщиной предпенсионного возраста — типичная тетушка. На ней была футболка из набивной ткани с цветочным рисунком, на плече висела дорогая сумочка. Ее окружала практически видимая аура недовольства. Когда они сблизились, женщина свернула к самому краю дорожки, нарочно стараясь не встречаться с Нэйсмитом взглядом. Женщины вроде нее часто так поступали. В другой раз он бы слегка обиделся на такое явное пренебрежение к своей персоне, столь очевидное желание не замечать никого вокруг — ведь, в конце концов, ни в его внешности, ни в манере вести себя не было ничего угрожающего. Тем не менее сегодня «тетушка» поступила совершенно правильно.
Следующими оказались две молодые женщины на скамейке, лет тридцати или чуть больше. Одна блондинка, другая с рыжими волосами. Обе аккуратно одеты, — вероятно, подружки сбежали из душного офиса подышать свежим воздухом и теперь торопились, перед тем как вернуться на работу, перемыть косточки коллегам. Рыженькая сидела спиной к нему, а вот ее собеседница подняла голову, мимолетно взглянула в глаза Нэйсмиту, после чего вернулась к увлекательному разговору.
Да, это будет она.
Он немного замедлил шаг и сосредоточил внимание на блондинке, впитывая и фиксируя в памяти каждую мелочь.
Очевидно, она была среднего роста — сказать точнее, пока она сидела, было затруднительно — и имела стройную спортивную фигуру. Серый брючный костюм не из дешевых и с претензией на роскошь. На безымянном пальце руки, в которой девушка держала стаканчик кофе, кольца не было.
Еще один шаг…
Бесцветные волосы, частично выгоревшие на солнце, были сколоты дешевыми пластиковыми заколками, чтобы не падали на лицо.
Еще шаг…
Бледная кожа, изящный подбородок, высокие скулы, аккуратный носик, проколотые уши с маленькими мочками. Косметикой девушка почти не пользовалась. В памяти Нэйсмита намертво отпечатались очертания ее рта — поджатые губы придавали лицу выражение надменности. Напоследок он посмотрел ей в глаза, зеленовато-серые, с красивыми ресницами.
И вот он прошел мимо. Всего лишь пара секунд для беглого осмотра, но больше времени у него не было.
Впрочем, он никогда не забывал лиц.