Убийство в Месопотамии
Шрифт:
Еще совсем недавно во время наших трапез мы могли быть и молчаливыми и подавленными, но тем не менее за столом царила дружеская атмосфера. Мы сочувствовали доктору Лайднеру в его горе, и у нас было ощущение, что все мы в одной лодке.
Но сегодня вечером мне вспомнилось мое первое чаепитие, когда миссис Меркадо не спускала с меня глаз и мне казалось, что вот-вот случится что-то непоправимое.
В тот день, когда мы сидели за обедом во главе с мосье Пуаро, я тоже испытала нечто подобное, только, пожалуй, гораздо сильнее.
Сегодня же это чувство особенно остро владело нами. Все были взвинчены,
Как я уже сказала, мы рано разошлись в тот вечер. Я почти тотчас легла. Последнее, что я слышала, проваливаясь в сон, был голос миссис Меркадо у самой моей двери, желающей доброй ночи мисс Джонсон.
Уснула я сразу же, утомленная и нервным напряжением, и, пожалуй, в еще большей степени моими дурацкими упражнениями в комнате миссис Лайднер, и проспала тяжело, без сновидений несколько часов.
Проснулась как от толчка, с ощущением надвигающейся беды. Кажется, меня разбудил какой-то звук. Я села в постели и прислушалась. Вот он повторился снова.
Ужасный, отчаянный сдавленный стон.
В мгновение ока я соскочила с кровати и засветила свечку. Прихватив фонарик на тот случай, если свечу задует, я вышла во двор и прислушалась. Звук раздавался где-то совсем рядом. Вот снова — из комнаты, соседней с моей.., из комнаты мисс Джонсон.
Я поспешно вошла к ней. Она лежала на кровати, тело ее содрогалось в конвульсиях. Поставив свечу, я склонилась над ней. Губы у нее шевелились, она пыталась что-то сказать, но изо рта вырывался лишь пугающий свистящий хрип. Мне бросилось в глаза, что углы рта и кожа на подбородке у нее обожжены и покрыты серовато-белой пеной.
Взгляд ее перебежал с моего лица на стакан на полу, выпавший, очевидно, у нее из рук. На светлом ковре, там, куда он упал, ярко алели пятна. Я подобрала стакан, провела внутри него пальцем и тут же отдернула руку. Потом осмотрела рот несчастной мисс Джонсон.
У меня не осталось никаких сомнений насчет того, что произошло. Намеренно или нечаянно она хлебнула кислоты.., соляной или щавелевой, не знаю.
Я бросилась к доктору Лайднеру, а он разбудил всех остальных. Мы хлопотали около мисс Джонсон, изо всех сил стараясь облегчить ее страдания, но я понимала, что наши усилия тщетны. Испробовали крепкий раствор соды, потом оливковое масло. Чтобы унять боль, я ввела ей под кожу сульфат морфия.
Дэвид Эммет помчался в Хассани за доктором Райли, но до его прибытия все уже было кончено.
Не буду вдаваться в подробности. Скажу только, что отравление концентрированным раствором соляной кислоты (а это была именно она) приводит к самой мучительной смерти, какую только можно себе представить.
Когда я склонилась над ней, чтобы ввести морфий, она опять попыталась что-то мне сказать. С ее губ сорвался ужасный мучительный стон.
— Окно, — едва выдавала она, — мисс Ледерен, окно…
Но — увы! — ничего больше она сказать не смогла и вскоре впала в забытье.
Никогда не забуду эту ночь. Приехал доктор Райли. Потом капитан Мейтленд. И наконец на рассвете появился Эркюль Пуаро.
Это он, ласково взяв меня под руку, отвел в сторону, усадил и подал чашку горячего крепкого чая.
— Ну вот, mon enfant [41] , —
— Так ужасно, — всхлипнула я. — Кошмар какой-то. Какие страшные мучения! А ее глаза… О мосье Пуаро.., ее глаза…
41
дитя мое (фр.)
Он легонько похлопал меня по плечу. Даже женщина не смогла бы сделать все это лучше.
— Ну-ну, будет, не надо об этом. Вы сделали все, что могли.
— Это ведь кислота?
— Да, концентрированный раствор соляной кислоты.
— Которой они очищают керамику?
— Да. Вероятно, мисс Джонсон со сна выпила ее. Правда.., может быть, она нарочно…
— О, мосье Пуаро, что вы такое говорите!
— В конце концов, нельзя исключать и эту возможность. Вы не согласны?
Я на минуту задумалась, потом решительно тряхнула головой.
— Не могу поверить. Нет, не могу, — и, немного замявшись, добавила:
— Кажется, вчера она кое-что обнаружила.
— Как вы говорите? Что-то обнаружила? Я слово в слово пересказала ему наш странный разговор на крыше.
Пуаро тихонько присвистнул.
— La pauvre femme! [42] Стало быть, она сказала, что хочет хорошенько все обдумать… Да? И тем самым подписала себе смертный приговор. Если бы только она рассказала тогда сразу же… Повторите-ка еще раз ее слова.
42
Несчастная женщина (фр.)
Я повторила.
— Стало быть, она поняла, как можно проникнуть сюда так, что никто не догадается? Давайте поднимемся на крышу, мисс Ледерен, и вы покажете мне, где она стояла.
Мы поднялись по лестнице, и я показала ему то место.
— Значит, так? — сказал он. — И что же я вижу? Половину двора.., ворота, двери чертежной, фотолаборатории и химической лаборатории. А кто-нибудь был тогда во дворе?
— Отец Лавиньи шел по двору к воротам и мистер Рейтер стоял в дверях фотолаборатории.
— Все-таки не понимаю, как можно проникнуть во двор так, чтобы никто не видел. А она поняла… Sacre nom d'un chien-va! [43] Что же она могла увидеть? — нетерпеливо воскликнул он.
Солнце вставало. Небо на востоке пылало розовым, оранжевым и бледным жемчужно-серым цветом.
— Великолепный восход, — восхищенно заметил Пуаро.
Слева от нас вилась река и на золотом фоне четко вырисовывался Тель. С южной стороны виднелись деревья в цвету и мирные поля. Слабо доносился шум мельничного колеса — таинственный завораживающий звук. К северу от нас стройно вздымались минареты и теснились сказочные белые здания Хассани.
43
Черт возьми! (фр.)