Убийство в подарок
Шрифт:
— Лена, дорогая, — очень спокойно сказал Анатолий, — я уверяю тебя, что мне нужно просто поговорить с Татьяной. Это насчет убийства Виктора. Я скоро освобожусь. Подожди, пожалуйста, внизу. Кстати, как ты себя чувствуешь?
— Как я могу себя чувствовать? Сколько унижений мне пришлось вынести! Сколько волнений! Я не могу больше! Я хочу домой! Анатолий, забери меня отсюда! — Элен была близка к истерике.
— Успокойся, милая, скоро все закончится, и мы поедем домой. Я приготовлю тебе ванну и сделаю массаж.
И я опять поразилась тому, сколько нежности и терпения было в его голосе,
Слова мужа успокоили Элен, и она наконец-то оставила нас вдвоем.
— Скажите, Анатолий Михайлович, вы очень любите свою жену? — начала я с вопроса, который, по моему мнению, помог бы установить контакт с Лещинским.
— Да, очень, — живо отозвался Анатолий, — но я не понимаю, какое это имеет отношение к произошедшему?
— Возможно, что никакого. Просто приятно смотреть, как вы заботитесь о ней.
— Просто у Леночки слабое здоровье, она часто болеет. Я не представляю, как она перенесет все случившееся. Такое горе, такое горе!
— Простите ради бога, Анатолий Михайлович, для вас в самом деле смерть Мясникова является горем?
— Да, собственно… Понимаете, под горем я имею в виду не совсем это. Прежде всего мне жаль Елену, которой пришлось пройти через весь этот кошмар.
— А самого Мясникова вам жаль? — в упор спросила я.
Анатолий Михайлович вздрогнул, в его глазах я заметила искорки страха. Молчание затягивалось, и я решила его прервать:
— Анатолий Михайлович, мне известно о том, как отнесся Виктор Мясников к вашей просьбе — помочь Елене Павловне. Так что можете не скрывать от меня своего отношения к нему.
— Ну, что ж, теперь, когда вы все знаете, мне будет легче разговаривать с вами. Вы должны понять, что после того, как со мной обошелся Виктор, я уже не мог относиться к нему с уважением. Когда с Еленой случилось несчастье, я чуть с ума не сошел от горя, кинулся к нему за помощью, тем более что необходимая для ее лечения сумма была для него совсем необременительна. Сначала он отказал мне, причем с такими словами, что мне даже страшно их повторить. Он сказал, что, если Елена умрет, я только выиграю, потому что таким образом избавлюсь от надоевшей жены и смогу найти новую — красивее и моложе. Представляете, какой цинизм! Ведь он знал, что Елена мне дорога, что я люблю ее больше всех на свете.
— Однако же, Анатолий Михайлович, вы продолжали встречаться с ним, поддерживая дружеские отношения…
— Понимаете, Таня, я всегда считал, что худой мир лучше доброй ссоры. К тому же я не хотел, чтобы Виктор говорил всем подряд гадости о моей жене. Ради ее спокойствия я готов был терпеть это положение. Но если бы вы знали, как я его ненавидел!
Мне стало искренне жаль этого немолодого уже человека с усталым лицом, единственной радостью в жизни которого была женщина, мало у кого вызывающая симпатию. Его любовь к ней была проявлением силы и слабости одновременно,
— Анатолий Михайлович, — тихо спросила я, — как вы думаете, кто мог желать зла Ирине?
— Ирочке? Вы хотите сказать, что кто-то желал ей зла и поэтому убил ее мужа?
— Понимаете, у меня есть основания считать, что убить хотели именно Иру.
— Но тогда я вообще ничего не понимаю! У Ирочки не может быть врагов! Она очень, очень хороший человек! — принялся горячо убеждать меня Лещинский, хотя я и сама была того же мнения.
— К сожалению, убивают и хороших людей. И довольно часто. Постарайтесь вспомнить: Виктор никогда не упоминал о какой-либо опасности, грозившей его жене?
— Нет-нет, что вы! Он всегда говорил о ней только то, что могло произвести благоприятное впечатление на окружающих. Если бы Ире грозила беда, то его в первую очередь взволновала бы собственная безопасность. Он бы не стал из-за нее переживать, а уж делиться с кем бы то ни было своими опасениями — тем более.
Похоже, Лещинский говорил совершенно искренне. Я сказала ему, что наш разговор закончен, и он поспешил вниз к своей обожаемой Елене. Я закурила сигарету прямо в спальне, но, поскольку это была спальня Виктора, совесть меня не мучила.
Итак, Анатолия Лещинского и Олега Колосова, пожалуй, можно исключить из числа подозреваемых. Две мои версии не оправдались. Я приобрела союзника в лице Олега, порадовалась, что на свете есть люди, до самозабвения преданные своим женам, но и только. А вот найти того, кто угрожал Ирине и убил ее мужа, я пока так и не смогла.
Пожалуй, пора опять прибегнуть к помощи своих верных помощников. На этот раз гадальные кости выдали мне такой расклад:
30+16+8.
Толкование этому следующее: «Не ошибается тот, кто ничего не делает; но никому, кроме глупца, несвойственно упорствовать в ошибке».
Ну, вот. Теперь мои замечательные магические косточки обозвали меня глупцом. Интересно, а как будет звучать слово глупец в женском роде?
Глава 5 В объятиях самсона
Я кусала губы от обиды, мысленно моля провидение подсказать мне, что же за фатальная ошибка сопровождает меня с самого начала? Ясно, что кости пытаются направить мои мысли в нужное русло, но вот куда именно?
С сигаретой в руках я «наматывала круги» по комнате, произнося одно лишь слово: «Ошибка». Убийца охотился за Ириной, но совершил ошибку… Ошибку… И тут вдруг простая мысль посетила мою белокурую голову: а что, если не убийца, а я совершила ошибку? Что, если убить с самого начала хотели Мясникова, а Иринке угрожали для того, чтобы направить следствие по ложному следу? Ведь как я ни старалась, так и не смогла найти никаких причин для убийства Ирины! Она абсолютно никому не мешала! А вот Мясников — совсем другое дело! Я решила поделиться этой версией с Кирьяновым. Выбежав из спальни и прыгая через три ступеньки, я вихрем пронеслась через гостиную и просто ворвалась в комнату, в которой Герасимов, видимо, только что закончил допрос свидетелей. Он как раз выходил, когда, столкнувшись с ним в дверях, я едва не сбила его с ног.