Убойная должность
Шрифт:
Через пару минут веревка была туго натянута. Неизвестные в маскировочной одежде натянули на лица вязаные шапочки с прорезями для рта и глаз и поочередно заскользили по веревке вниз – на крышу банка. И вот переправленный все по той же веревке газовый баллон и горелка установлены, растянуто тонкое светонепроницаемое полотно, чтобы свет не был виден снизу с улиц. А через пять минут дымящаяся металлическая дверь распахнулась, звякнув вырезанной частью, на которой с внутренней стороны раскачивался обычный навесной замок.
Ноги в высоких армейских ботинках на прорезиненной подошве тихо ступали по внутренней лестнице, свет фонарей выхватывал двери, потухшие
– Порядок! Не подвел нас!
Спуститься неизвестным удалось до полуподвального помещения, где дорогу им преградила еще одна дверь. Снова в ход пошел газовый резак. Еще несколько минут, и в помещении завоняло горелой краской, дымом от горящей прессованной древесины. Эта дверь была с декоративной отделкой, и теперь она воспламенилась.
Грабители распахнули дверь и принялись чем попало тушить горящий лист ДВП. Один из них скинул куртку и стал шлепать ею по двери. Наконец огонь был потушен, а главарь вдруг схватил ближайшего грабителя за руки и знаком приказал всем замереть. В помещении было очень много дыма, а под потолком красовался датчик задымления. Но сигнализация молчала, не горел и красный диод на датчике движения. Главарь облегченно выдохнул и закашлялся.
– Порядок, парни! Все под контролем, все отключено. Теперь последний рывок, и деньги наши…
И в этот момент как-то особенно подло сверкнул красным светом и загорелся диод на датчике движения, тут же пронзительно зазвенела пожарная сигнализация. У всех четверых похолодело внутри. Все представили, как сейчас сигналы о пожаре и о проникновении сработали на пультах пожарной охраны и отделения вневедомственной охраны. Как дежурные на пультах уставились на сигналы, а их руки потянулись к телефонным трубкам, микрофонам и кнопкам. Никто не знал, как там на этих чертовых пультах передается информация о происшествии на одном из объектов, но что она передается быстро, догадывались все.
Мгновенная суета сделала из сплоченной группы стадо баранов. Грабители заметались и дружно ринулись наверх. Тщетно главарь, путая русские и чеченские слова, орал на своих помощников. Троица, громко топая, понеслась наверх к спасительной крыше и веревке. От испуга все они забыли, что веревка натянута под углом и подниматься по ней на крышу жилого дома будет намного сложнее.
Главарь выругался и схватился за голову. Все решают секунды и минуты. Первой же патрульной машине достаточно менее пяти минут, чтобы прибыть на место. Мозг работал лихорадочно. Куда, куда? Вверх нельзя, там сейчас эти идиоты будут рвать друг у друга веревку. Улица, окно! Куда выходит фасад? А промежуток между домами? Ведь здание банка стоит почти вплотную к соседнему старинному двухэтажному дому. Там расстояние сантиметров пятьдесят и кирпичный декоративный забор.
Остатки газа ушли на то, чтобы резаком перерезать решетку на окне. Ноги главаря грабителей скрылись за забором в тот момент, когда к банку подъехала первая патрульная машина вневедомственной охраны. Соседний двор он преодолел довольно быстро, а потом – смежную улицу, арку дома… Машина стояла во дворе, и он завел мотор за минуту.
Людей на крыше банка увидел экипаж второй машины. Полицейские тут же передали информацию дежурному, и к месту событий подтянулись все патрульные машины полиции, которые находились сейчас на службе. Жилой дом и банк были оцеплены, а еще через двадцать минут прибыло подразделение спецназа, бойцы которого поднялись на крышу.
– Лежать! Руки на затылок! Ноги раздвинуть! Лежать, я сказал! – Бойцы спецназа кричали, давя на психику, ударяли ногами по ногам задержанных, тыкали их стволами автоматов между лопаток.
Быстрый осмотр показал, что оружия у задержанных при себе не было, но экипировка не оставляла сомнений, что они перебрались сюда именно по натянутой веревке с крыши соседнего здания. Как и баллон в полуподвале, как и сумки для денег, и слегка обгорелая куртка одного из злоумышленников.
– Где остальные? – орал командир спецназовцев в ухо каждому из задержанных. – Кто еще с вами был? Сколько?
Но перепуганные побледневшие грабители только вжимались в снег, втягивали головы в плечи и ойкали от пинков в самые уязвимые места. Не выдавать, молчать! Это в них вбивалось накрепко на протяжении нескольких дней подготовки к этой операции. Что бы ни случилось, как бы все ни повернулось. Они молчали. А главарь, бросив в другой части города в таком же сонном дворе угнанную машину, уже размышлял, как и через кого передать своим попавшимся баранам приказ молчать, не выдавать его. Если не выдадут, то отделаются легко. Ведь проникновение с целью кражи – это одно. А вот сама кража в крупных размерах – совсем иное. И если они его выдадут, то должны знать, что кара их настигнет везде. В СИЗО ли, на пересылке ли. Или уже в колонии, куда их отправят после суда. Должны бояться! Нужно маляву им отправить, чтобы признавались, что сами окно высаживали, но поняли, что не успеют уйти улицей, и снова вернулись на крышу. Пусть так говорят, это похоже на правду.Это сейчас волновало больше всего, сейчас это главное. А уж о том, почему сигнализация сработала, можно будет не торопясь подумать и потом. Хорошенько подумать и задать несколько вопросов одному человеку! Нет, не человеку – шакалу!О том, что его спрашивает какой-то мужчина, профессор Юридического института МВД Андрей Павлович Воронцов узнал, когда вышел после лекции из аудитории. Возле двери кафедры стоял молодой высокий и начинающий полнеть мужчина. Воронцов наморщил лоб и почти сразу вспомнил, что это тоже его бывший выпускник. Он не брался точно назвать годы выпуска, но лет десять, наверное, уже прошло с тех пор, как он отучился в институте.
Курсанты шумной гурьбой наконец схлынули по коридору в сторону лестницы, а полковник Воронцов подошел к гостю.
– Здравствуйте, Андрей Павлович, – расплылся в широкой улыбке гость, и Воронцов сразу вспомнил его и его широкую обезоруживающую улыбку.
– Ольховиков, – уверенно произнес профессор и для убедительности ткнул в воздух пальцем. – Так?
– Ого, а я думал, что это сказки, что вы всех своих выпускников по фамилиям помните! Точно, Ольховиков.
– Н-ну, не всех, конечно, – развел руками профессор, – но на память не жалуюсь. Занятие наукой, тем более такой, располагает к тренировке памяти. Ну, пройдемте на кафедру. Расскажете, как, где. Надеюсь, что вы уже капитан или майор.
– Нет, извините, – покачал головой Ольховиков, пропуская полковника в дверь и заходя следом. – Оставил я службу. Сейчас в банке заведую безопасностью.
То, что Воронцов не отреагировал на это сообщение укорами, было хорошо. Многие считают, что ученик, изменивший делу своего учителя, наносит тем самым учителю страшную душевную травму. Воронцов таким не был. Он понимал, что не все люди созданы для работы в полиции. Многие работают там десятилетиями, не будучи созданными для нее, а другие – талантливые, прирожденные – бросают почти сразу и находят себя на ином поприще.