Убойная секретарша!
Шрифт:
Я подошла к скамейке под фонарем и присела на ее край. Выдохнув, развернула пончик, откусила от него бочок и задумалась, возвращаясь мыслями к Орловскому, к завершению нашей встречи и его предложению.
Да и вообще ко всему в целом.
Нет, если даже отбросить обидные слова Максима и подумать критически, он не мог всерьез предложить свое место мне.
Да, теоретически оно свободно, но, во-первых, директор креативного отдела – это, по сути, второй человек в компании, если не брать во внимание Богдана Андреевича. Его должен
Ничего не понимаю. Но ведь Орловский говорил так убедительно.
А что, если бабулька-дворник его с кем-то перепутала? А что, если тогда в парке он говорил вовсе и не обо мне? Это просто я в тот момент поверила, потому что хотела верить, и не усомнилась?
Но тогда как же моё увольнение и обвинение Регины? Ведь все совпало.
– Ну и чего опять грустишь? Нашла причину! Жизнь-то налаживается. Уже и тропинки сбежались вместе, а дальше, глядишь, так заплетутся косой, что и сам леший не расплетет!
Я чуть не подавилась кофе, услышав сбоку от себя знакомый старушечий голосок и смех.
Тут же повернула голову и увидела на другом краю скамейки бабульку-дворника. Только сегодня на женщине был не рабочий комбинезон, как в нашу прошлую встречу, а кокетливая шляпка и пальто. На коленях она держала сумочку-ридикюль, из которой достала уже знакомый мне футляр и длинный мундштук.
Я проглотила пончик и выдохнула:
– Вы?! – изумившись тому, как неслышно она подошла.
– Я.
– А как вы тут оказались?
– Да так, гуляю с другом. А ты?
– Я тоже… гуляю.
– Ну и как у тебя дела, Ангелина? – поинтересовалась бабулька. Приложив мундштук к напомаженным губам, она ловко высекла искру из невидимой для меня зажигалки и затянулась. – Всё тоскуешь по бывшему женишку?
– Н-нет.
– Значит, убиваешься по прошлой работе?
– Совсем нет. Даже не думаю.
– А вот это правильно. Нечего тебе о прошлом думать, когда новых дел невпроворот! – Старушка вдруг захихикала. – А скоро еще больше будет. Не по зубам ты уже болотной упырице!
Старушка производила странное впечатление, время было вечернее, и спрашивать, что за упырица и из какого болота, я не стала. Мало ли, какой мир у человека в голове.
А тут еще и кот черный нарисовался. Пришел по аллейке походкой «сам себе хозяин» и стал прохаживаться перед скамейкой с поднятым хвостом.
До чего красивый! Крупный, желтоглазый, шелковая угольная шерстка под светом фонаря так и искрится инеем. Мой недавний воришка. Но сегодня я держала пончик, и он на него даже не покосился.
Сел перед старушкой и получил от нее из ридикюля сосиску.
– Держи, молочная!
– Мняу!
– Скажите, раз уж мы снова встретились, и
– Когда это?
– Когда рассказали мне про симпатичного парня с ямочками, который за мной следил. Может, всё было не так, как вам показалось, и он просто здесь… гулял?
– Может, и не так, – старушка сощурила хитрый карий глаз, прикладываясь к мундштуку.
– Ну вот, видите, а…
– А может, и так, – загадочно ответила. – Это с какого боку посмотреть.
Нет, бесполезно.
Я расстроилась и вздохнула. Съела кусочек пончика, выпила кофе, следя за котом и раздумывая.
– Не поможет. У меня со всех боков не сходится.
– Что, не на все вопросы ответы нашла?
– Нет, – честно призналась. – Даже близко не подошла!
– Вот и не торопись. Время придет, само все по полочкам разложится.
– Не получится у меня не торопиться, – огорчилась я своим мыслям, подумав об «Империале» и разговоре с Богданом Андреевичем. – Выведут меня скоро на чистую воду, пока я ответы узнаю. Вы не представляете, во что я ввязалась и что успела натворить, пока мы с вами не виделись. Если бы мне месяц назад кто-то сказал, что я на такое способна – не поверила бы!
Одна смета непредвиденных расходов на чеке Орловского и испорченный «БМВ» чего стоят.
– Ну, почему же не представляю? – весело хмыкнула старушка. – Наверняка глупость какую-то учудила, как все девицы. Как будто я сама молодой не была и не чудила! Хочешь, помогу? – неожиданно предложила.
А запах табака у нее на самом деле странный какой-то, словно из разнотравья соткан. Приятный даже, уютный, что ли. Кот и тот принюхался. Подпрыгнув, поймал лапой колечко дыма, и оно тут же рассеялось.
– Только не просите у меня взамен молодость и душу, уважаемая. Мне еще сестру на ноги поднять нужно. Выучить и убедиться, что у нее в жизни все хорошо складывается. Я за нее ответственна. Так что на обмен духовных материй я не согласна. А деньги вы не возьмете – я почему-то это чувствую.
Теперь странная бабулька и вовсе расхохоталась. Даже шляпку придержала.
Я тоже улыбнулась. Ну не может человек все время грустить, пока живет, нет у него таких сил.
– Ты слышал, Баюн? – обратилась к коту. – А говорил, нынешняя молодежь все сказки забыла.
Я решила и это замечание пропустить мимо внимания. Мало, что ли, в парках старушек, которые говорят с котами?
– Расскажи в чем дело, Ангелина, а я послушаю, – предложила собеседница, поглаживая черную шерстку усевшегося между нами кота. – Просто так послушаю. Иногда чужому человеку легче рассказать, чем своему… А молодость оставь себе. Хватит с меня гормональных страстей. Я только сейчас, когда на пенсию вышла, и начала жить по-человечески!