Убойный вариант
Шрифт:
– Кирпичи у нее там, что ли! – ошарашенно пропробормотал Рык, наблюдая за происходящим через заднее окно. Чека, оглушенный еще одним ударом, завалился на бок.
– Может, вернемся?! – неожиданно крикнул Егор. – Убьет ведь!
– Нет! – прохрипел Рык.
В это время школьник вынул сотовый, который, в отличие от сестры, не отдал бандиту, и нажал на кнопку автоматического набора номера.
– Ты куда звонишь?! – заметив это, Егор перегнулся через девушку и выхватил трубу. – Все, сиди тихо и не дергайся!
– Так это вы специально подстроили?! – неожиданно осенило паренька.
Не дав никому опомниться, он резко вскочил, перегнулся через спинку переднего сиденья и, схватив
Взвыв, тот отпустил руль и попытался освободиться. Машина плавно переехала две разделительные полосы и выскочила на встречную. Впереди, мигая светом, несся какой-то микроавтобус.
– Черт! – Егор двинул парня в висок.
Одновременно, нащупав воротник куртки, Рык с силой рванул его назад. Едва чеченец оказался на сиденье, как тут же получил сильный удар в печень. С трудом избежав аварии, Портос вернулся в свой ряд.
Тихон приказал своему водителю припарковаться на автостоянке неподалеку от машины Умарова-младшего. Бросив взгляд на новую, красного цвета «Дэо Нэкси», он, Гвоздь и Пастух вышли наружу. Кнут остался сидеть за рулем.
От проходной академии до этого места было около сотни метров. Стоянка была неохраняемой. Напротив какой-то банк.
Пошарив взглядом по отделанному мраморной плиткой первому этажу здания, Тихон поморщился, будто съел лимон:
– Видеокамер понатыкано…
– Точно, – согласился Гвоздь.
Долговязый, с длинными руками и несуразно оттопыренными ушами темноволосый Сергей Гвоздев с вытянутым лицом и немного глуповатым взглядом попал в подчинение Тихона неделю назад. Его, как и большинство бандитов, рекомендовал Пастух. Они когда-то вместе учились в школе, потом дорожки однокашников на время разошлись. Гвоздя призвали в армию, где он попал в самое пекло первой чеченской. Бойкий и непоседливый Пастух за грабеж загремел на нары. Демобилизовавшись, Гвоздь некоторое время пытался найти работу, одновременно обивая пороги военкоматов и разных юридических организаций в надежде получить причитающиеся ему по закону «чеченские боевые». В конце концов, измученный хождениями по кабинетам, согласился дать «откат» в размере двадцати пяти процентов и уже на следующий день получил вполне серьезную сумму. Мир на какое-то время стал розовым. Рестораны, ночные клубы, девочки, водка. Несколько месяцев пролетели как один день, и вот он уже снова нищий, с головной болью и бессонницей от запоя. Во рту горечь, в правом подреберье, словно мяч, набухла печень, с трудом переносящая подобные встряски из-за желтухи, которой Гвоздь переболел в армии. Дальше пошли случайные заработки, пару раз устраивался охранником, но долго из-за своего вспыльчивого характера на одном месте не задерживался. Снова пришел в военкомат. В Чечне началась вторая фаза контртеррористической операции, и он решил в очередной раз испытать судьбу. Жизнь пошла по уже проторенному кругу с той лишь разницей, что на этот раз Гвоздь был сержантом, заместителем командира разведвзвода. За месяц до окончания контракта до полусмерти избил своего подчиненного. Три года колонии общего режима. Вручение справки об освобождении состоялось в конце зимы.
Сидя на продавленном диване в своей комнате с обвисшими обоями, обхватив и прижав к животу подушку с надетой на нее не первой свежести наволочкой, Гвоздь несколько ночей провел в раздумьях. По утрам специально ждал, когда мать уйдет на работу, чтобы не слышать ее причитаний о его непутевости. Потом выходил на кухню, разогревал лапшу с тушенкой, чай и, без аппетита перекусив, уходил на улицу. Подолгу бродил, изучая объявления с самыми разными предложениями. Так длилось до тех пор, пока не встретил у табачного киоска Пастуха. Машина, кожаный плащ, дорогие часы, сигареты, на ценники которых он старался не смотреть. Они с Пастухом в школе вместе занимались стрельбой. Оба имели неплохие результаты.
– Ты сейчас где? – удивленно спросил Гвоздь, с восхищением осматривая салон джипа, название которого так и не смог прочесть.
– В Караганде, – весело подмигнув, ответил дружок и тут же задал вопрос: – Ты как к черным относишься?
– Еще спрашиваешь! – Гвоздь разозлился. Не от вопроса. Его расстроило благополучие дружка, который, в отличие от него, не пригибался под пулями и не вздрагивал от разрывов. – Я после Чечни на них смотреть не могу.
– Это как раз то, что и требуется! – обрадовался Пастух. – Стрелять умеешь, наверняка уже убивал, – отъезжая от киоска, стал зачем-то перечислять однокашник. – Отсидел – значит, по понятиям жить научился. Нам такие нужны. Переговорить только с шефом надо.
– А что за фирма? – теряясь в догадках, спросил Гвоздь.
– Хорошая, – уклончиво ответил Пастух. – Народные мстители…
Спустя еще неделю Пастух явился прямо домой и предложил проехать за город. Так Гвоздь оказался в заброшенном пионерском лагере, где на этот момент в подвале приспособленного под жилье помещения одного из самых дальних корпусов обитал случайно забредший на территорию бомж.
– Отведи подальше, – стоя над открытой крышкой люка, Пастух протянул Гвоздю нож, – пусть выроет яму, и прикончи.
– А кто он? – нерешительно беря из рук дружка оружие, растерявшись, спросил тогда он.
– Свидетель.
– Чего свидетель? – Гвоздь со смешанным чувством ужаса и растерянности посмотрел на торчащую из квадратного люка косматую голову приговоренного.
– Нашего пребывания в этом уголке рая, – ответил за Пастуха сидевший перед монитором наружного видеонаблюдения Чека.
– Не выполнишь, можешь занять его место, – однокашник вдруг посмотрел таким взглядом, что по спине Гвоздя пробежали мурашки. – Поживешь до того дня, пока мы на место, которое хотим предоставить тебе, не найдем человека. По-другому никак. Ты теперь тоже свидетель. А это непопулярное в наше время бремя.
Гвоздь после этого случая несколько дней ходил сам не свой. Он никак не мог забыть мольбы ободранного, с опухшим, почти коричневым лицом бездомного, от которого, ко всему, сильно разило нечистотами, пока на пару с Пастухом и еще каким-то незнакомым парнем они вели несчастного к месту казни. Потом его бессмысленные попытки сбежать… Этот человек до последнего не верил, что синее небо, начавшее пригревать мартовское солнце он видит последние часы в своей жизни. Спрыгнув по команде подошедшего чуть позже крупного мужчины, которого все называли Клещ, в вырытую по пояс яму, Гвоздь, словно в тумане, нанес с десяток ударов ножом. По запястьям, затекая в рукава, текла горячая кровь, а тщедушный мужичок все еще пытался прикрыться руками, страшно кричал и порывался схватиться за лезвие…
– Ну, что будем делать? – голос Тихона отвлек Гвоздя от размышлений.
– Пусть выезжает, а на дороге подстроим аварию, – предложил Пастух.
– Лучше брать здесь, – возразил Гвоздь. – Занятия закончатся, как раз когда начнется час пик. Можно в пробке с ним застрять.
– Надо все устроить в таком месте, чтобы легко уехать, – продолжал отстаивать свою точку зрения Пастух.
– Это разве только прямо на Ферсмана. – Тихон метнул в сторону Гвоздя испытующий взгляд, словно пытаясь угадать, как поведет себя новенький на своем, по сути, крещении. – Он там живет.