Участковая для нечисти
Шрифт:
– Что скажешь отцу?
– Ничего. Он завтра утром на сутки. Я же завтра отгоню машину знакомому механику. И к вечеру он крышу или сделает, или поменяет.
– Подожди, подожди. В смысле на сутки? Он же у тебя учитель физкультуры?
– Учитель. Но дважды в неделю подрабатывает на нашем комбинате.
– Сторожем?
– Инженером технологического цеха, - отозвалась Лида, вытащив планшет.
– Связи нет. И не удивляйся, Саша. У нас в деревеньке необычные люди живут, и странные люди от жизни прячутся.
– У вас точно какая-то аномалия. А что за комбинат?
– Вода, газированная, негазированная, у нас тут несколько скважин с очень примечательным минерально-солевым составом.
– Почти как на Кавказе?
– Ничуть не хуже.
– Такое разве бывает?
– не поверил мужчина.
Лида промолчала, зябко засунула ладони в рукава джинсовки. Было не холодно, еще пока, но как-то стыло.
– Знаешь что, поехали-ка мы потихоньку.
– Боишься что зверь вернется?
– Нет. Не этого, - Лида покрутила головой, пытаясь облечь мысль в слова.
– Дело в другом.
– В чем же?
– В непонимании, - ушла девушка от ответа.
– Знаешь, мне подумать немного надо. Поговорим, когда доберемся до дома, хорошо? А кликушница на сегодня точно откладывается. Дождь, думаю зарядил надолго.
Слова участковой насчет дождя оказались пророческими. А вот с машиной и планами по ее ремонту Лиде категорически не повезло… Потому что отец Лиды ждал дочь на крыльце. И двор был залит светом двух мощных прожекторов.
– Итак?
– в суховатом голосе Степана Викторовича звучал неподдельный интерес.
– Успела уже придумать, как объяснять природу возникновения замятий крыши?
Лида, выйдя из машины, мялась, не находя слов.
– Я жду.
– Это случайность!
– Да я и не сомневаюсь.
– Я могу все объяснить.
– Ну, а я тебя внимательно слушаю. Только не ври мне сейчас про огромное дерево, которое свалилось на ниву. Давай, правду.
– Ты не поверишь!
– Я постараюсь, - пообещал Степан Викторович.
– Саша, проходите в дом.
– Спасибо.
– Так, может, и мы дома поговорим?
– предприняла девушка попытку побега.
– А вы, юная леди, домой зайдете только в том случае, если все объясните. От начала и до конца.
– Пап, а давай потом?
– Когда ты придумаешь, что врать?
– Зачем врать?
– оскорбилась Лида. Запальчивое выражение, царящее на ее лице, было смазано звонким чихом.
Степан Викторович вздохнул, посмотрел на замерзшую дочь недовольно:
– Ты мне хоть скажи, это был человек или полуночник?
Если бы машина сейчас выправилась сама собой, это произвело бы меньшее впечатление. А так Лида замерла перепуганным зайцем.
– Па… па?
– Значит, полуночник. Мать была права, тебя эта чаша не миновала.
– Па!
– Домой иди. Машину я отгоню завтра в ремонт сам, - на лице Степана Викторовича царило жесткое непримиримое выражение.
Вопросы задавать было бесполезно. Лида знала, что в таких вот случаях отец просто замыкается в себе. Ничего не говорит, и настаивать на своем не стоит.
Молча кивнув, девушка прошла в дом. Степан Викторович, вытащив из кармана куртки рулетку, двинулся к машине. Замерять следы. Это был второй надежный способ выяснить, с каким полуночником произошла встреча. Первым - была непосредственная встреча.
Дождь шумел по крыше навесного тента, бурным потоком сбегал по водостоку.
Бывший следопыт за полуночниками, а ныне обычный учитель физкультуры пытался понять откуда на территории полуночного заповедника взялся снежный зверь.
Закрыв за собой дверь, Лида прислонилась к ней спиной и выдохнула. В голове вертелось изумленное: «Что это вообще было?»
Участковой и в голову не могло прийти, что отец может знать о полуночниках. И не просто знать! Встав сбоку от окна, Лида осторожно отодвинула занавеску. Степан Викторович сидел на крыше с рулеткой и маневры дочери не увидел.
– Он точно физрук?
– поинтересовался Саня, стоящий у окна с другой стороны.
– Последние четырнадцать лет точно.
– А что было перед этим?
– Не помню, - Лида в досаде прикусила губу.
– Я не помню.
– Как такое возможно?
– Я не знаю. Судебник… Судебный психиатр, в смысле, он говорил, что память вернется сама по себе. Возможно, там, в прошлом, случилось что-то, что я не хочу вспоминать.
– То есть у тебя ретроградная амнезия?
– Частично, - Лида отступила от окна, сбросила мокрую джинсовку.
– Как по минному полю, тут помню, тут нет. Тут мина, и я теряю сознание.
– А гипноз? Обычно же его применяют, чтобы вернуть память.
– А я не подвержена гипнозу. Вообще. Он не то чтобы на меня не действует. Он… Не дает нужного результата. Если я доверяю врачу, я послушно засыпаю. Но не выполняю никаких условий.
– Совсем?
– Увы, да. Оставим тему, - попросила Лида.
– Ты совсем промерз. Иди в душ. Я попрошу у Димки для тебя смену одежды. И сейчас поставлю чайник, - а еще, не дожидаясь ответа и бормоча себе под нос, девушка двинулась к дверям.
– Надо вспомнить, где спрятана последняя баночка брусничного варенья. Это, конечно, подкуп, но что не сделаешь ради информации!
…Чайник остыл.
Саня, сидя в старой фланелевой майке и растянутых брюках, гипнотизировал его гладкий сверкающий бок.
– Слушай, - поинтересовался он, глядя в спину Лиды, - а что вообще случилось у вас четырнадцать лет назад?
По полу покатился, брызнув в разные стороны осколками, глиняный поднос.
– Упс, упустила… - присела Лида на корточки, разглядывая черепки.
– Папа будет расстроен, это один из его любимых подносов. Был.
– Лида?
– Развод, - собирая черепки в кучу, Лида так и не подняла голову.
– Развод. Мать нас бросила…