Участковый. Назад в СССР
Шрифт:
В итоге я рос вместе с ней. И Бимка единственная, кто осталась со мной после трагической смерти родителей. Когда она болела, я её лечил, а когда нагуливала пузо, помогал разродиться. Похоронил я её уже постаревшую тоже лично, прямо перед уходом в армию. И жалел потом только об одном, что не оставил щенка из последнего её приплода.
Конечно, после армии я всё равно заимел одного из её внучков и назвал его Бимом, но это уже совсем другая история.
— Саня, что-то раньше я особой любви между вами не замечал — задумчиво проговорил отец, появившийся в распахнутой
— Петя, просто Бимка чует хорошего человека — ответил я.
— Что-то поздно она в тебе его учуяла. Десять лет равнодушна была, облаивала и во двор без нас не пускала. А тут вдруг столько любви.
Отец был прав. Насколько я помню, овчарка относилась к дяде Саше никак. Кусать не кусала, но, если он приближался к кому-то из родителей, косилась с подозрением. Неужели она учуяла своего хозяина даже в этом теле. А вот это уже интересно.
— Да не, наверное, она кости учуяла. — Я указал на десятикилограммовый пакет с говяжьими обрезками, который прикупил в магазине, специально для своей боевой подруги.
Отец скептически посмотрел на сумку. А пока он отвлёкся, я жестом приказал Бимке сидеть, и она выполнила команду.
— Ну и долго вы там будете с Бимкой обниматься? — спросила мать, выглянув из дверей летней кухни. — Давайте бегом за стол, а то через пять минут горячее поспеет.
Едва отойдя от встречи с давно потерянной четвероногой подругой, я прошёлся по устланной досками тропинке к крыльцу, и тут навстречу из веранды вышел я, но только десятилетний.
А вот здесь меня пришибло уже конкретно. Я думал, что готов увидеть себя из прошлого, но немного погорячился. К тому же Бимка резко перестала крутиться возле ног и присев между нами, принялась переводить ошалелый взгляд с меня находящегося в теле дяди Саши, на меня же десятилетнего. Собака явно чувствовала и видела всё совсем по-другому.
Ситуацию разрядил отец.
— Ну чего застыли, как будто первый раз друг дружку видите? Саня — это твой родной племянничек Ванька. Иван — а это твой почти пропащий дядя Саша. По совместительству местный участковый и известный в узких кругах футболист, который у нас дома не появлялся больше трёх месяцев.
Шутливое знакомство в исполнении бати, оживило меня и заставило заглянуть в сумку с гостиницами.
— Иван, вот держи. А то я тебе, получается, на последний день рождения так ничего и не подарил.
С этими словами я достал синий кассетный плеер «SONY Walkman», с алюминиевым корпусом. Поначалу десятилетний Иван не понял, что ему протягивают, но, когда я накинул на его голову наушники и щёлкнул кнопку воспроизведения музыки, на его лице проявилось выражение крайней степени удивления.
Я протянул Ивану вторую кассету и в этот момент почувствовал, что этот небольшой подарок, может полностью изменить его судьбу.
— Дядя Саша, спасибо — услышал я и увидел, как мой молодой двойник скрылся за домом.
После этого ко мне подошёл отец и многозначительно посмотрел в глаза.
— Саня, я знаю примерно, сколько это может стоить. Ты что, миллионер хренов, банк ограбил чтили? Или опять твой армейский дружок объявился, что
— Да, он недавно в Японию гонял. Вот, должок старый отдал — мигом сориентировавшись, подтвердил я, при этом мысленно поблагодарив отца за подсказку. — Петя, только в связи с этим, проследи чтобы Иван — это с собой в школу и боксёрскую секцию, пока не таскал. А то сам понимаешь, как на такую вещь могут среагировать.
— Ладно. Это уже моя забота. Но потом мы всё равно серьёзно поговорим. А теперь давай уже заходи, блудный братик, будем тебя с твоей сеструхой угощать.
Пройдя через веранду в дом, я проскользнул мимо русской печки и оказался в самой большой комнате. Взгляд пробежал по длинному столу, оценивая проделанную мамой работу, а затем замер на гостях. И в этот момент я понял, что, кажется, зашёл не в ту дверь.
Нет, по поводу сервировки и наивкуснейших маминых салатов, у меня вопросов не имелось. А вот насчёт тех, кто предположительно мог здесь присутствовать, я, кажется, кое-что не учёл.
Народу хватало, а между Геной гаишником с женой и тётей Тамарой, сидела Мария Александровна, моя учительница иностранных языков и по совместительству бывшая жена дяди Саши. К тому же, судя по рассадке остальных гостей, пустое место возле неё явно оставили для меня.
Усугублял сложившееся положение строгий взгляд Марии Александровны, ничем не отличающийся от того, который буравил меня в школе, когда я что-то не выучил или вёл себя неподобающим образом.
И хотя всё это, как казалось, забылось давным-давно, корневая память запустила процесс, заставивший нервно дёрнуться. Не знаю, сколько бы секунд продлилась заторможенность, но тут сбоку подскочила мать и, чмокнув в щеку, мигом меня расколдовала.
— Ну наконец-то припёрся мой пропащий братик — сказала она, и я на автомате принялся вытягивать гостинцы и передавать маме.
— Вот как обещал, тебе икра с конфетами. А на стол шампанское и коньяк — забубнил я.
Мать увидела синюю банку с икрой и похвалила. А затем, подтолкнув в спину, указала на то самое место, рядом с моей училкой. И хотя всё это прошло в далёком прошлом, корневая память разбудила спящие рефлексы.
А что я хотел? Ведь они с матерью дружат. По-другому и не могло произойти. Мать должна была попытаться их помирить в последний раз. Ну а я, забив голову своим расследованием, и не учтя, фактор риска, попал в капкан.
Ох, мля, и за что мне это всё?
Отдав матери сумку, я похвалил свою нерасторопность. Ведь хотел же, вернувшись из поездки, купить маме цветы у бабок на автовокзале. Но возвращался поздно, и их уже там не было. В галантерею прикупить там духи, я тоже не успел.
А если бы я это всё сделал, то мать обязательно умудрилась заставить меня передарить всё это Марине. В итоге я чудом избежал появления на пороге с букетом цветов и духами.
Сидевшие за столом гости заметили мою нервозность и снисходительно заулыбались. Правда, и я уже давно не был тем юнцом, что сейчас стоит во дворе вместе детьми приглашённых гостей и по очереди даёт им послушать плеер.