Ученье – свет!
Шрифт:
Собрание легенд и сказаний народов младшей ветви мира, летописное, свиток 33–37.
Великие хроники Старшей Ветви, избранное, том 76.
Предания орков, записанные и систематизированные Орвиолом Труэллом, путешественником.
Практикум по стихийной магии под редакцией почетного доктора магических наук Сергия Вилюйского.
«Теория магических сфер» в упрощенном изложении магистра огня Ариона Арзена.
Летописная история Ронийского королевства под редакцией его величества Сверола I, 1–7
Зима в этом году выдалась на редкость ранняя и холодная. Снег, выпавший в столице впервые за почти десяток лет прямо на не успевшую пожухнуть траву, звучно хрустел под ногами. Свернув с дорожки, Лина напрямик неслась к общежитию, теряя на бегу странички из книг. Ой, что будет! Восторг и ужас несли ее как на крыльях по заледеневшим газонам и клумбам. «Практические испытания следует проводить в открытом поле», подальше от жилья! Кажется, именно так было написано в характеристике… Вот и оно… большое трехэтажное здание из серого камня. Минуя ограду, девушка завернула за угол и заскочила внутрь, пронеслась по широким каменным ступеням на третий этаж, заложила крутой вираж налево, и, скользя по гладкому паркету как по льду, завопила:
– Отошли все от двери! Живо!
Трое студентов, бессмысленно топтавшиеся в конце длинного коридора у одинокой деревянной кровати, обернулись. Лица у них были удивленные донельзя. На них летело нечто с совершенно безумными глазами, пылающими ведовским огнем, с растрепанными, развевающимися волосами, вооруженное горой фолиантов. «Нечто» вдруг обнаружило, что не может прервать неконтролируемое скольжение по коридору, на солидном участке которого кто-то опробовал заклинание, практически лишающее трения горизонтальные поверхности.
– Поберегииись! – заливисто разнеслось по этажу. – Сейчас рванет! – Это уже относилось к высунувшемуся из последней двери на шум незнакомому аспиранту с колбой в руках. Руководителю сей группы, скорее всего.
– Что? – только и успел спросить он.
– Ты! – провыла Лина страшным голосом, в очередной раз отшвыривая книги и раскинув руки. Стремительный полет завершился тем, что она с хрустом врезалась в аспиранта, выхватывая у него открытую колбу. Тот, резко отшатнувшись назад, с глухим стуком (костистый!) присел на очень кстати подвернувшуюся кровать. Заткнув пальцем колбу, Лина с размаху, не удержав равновесия, приткнулась к нему на колени. Попытавшись выпутаться из чужого балахона, девушка чувствительно приложилась макушкой к челюсти ошалелого аспиранта. Лязг зубов и неразборчивый крик боли прикусившего язык артефактора слились с ее проникновенным шипением. От переизбытка эмоций она перешла на темное наречие…
Встав с пробиркой в руке и яростно потирая макушку, ведьмочка громко, в три этажа, обложила аспиранта, незадачливых второкурсников, их мамочек и папочек, и всю их родословную, ведущую начало от гигантских слизней. Досталось также директору, Школе и этому неудачному, бесполезному дню.
Остановили ее только почтительное недоумение в глазах студентов да совершенно круглые от удивления гляделки артефактора, замершего на кровати. Он что, понял? Дернув себя за косу, Лина глубоко вздохнула и очень спокойно произнесла:
– Разве не учили вас не трогать, а тем более не пробовать незнакомых эликсиров? – Не дожидаясь ответа на свой риторический вообще-то вопрос, она обошла художественную композицию «Ошеломленные» и проскользнула в свою комнатушку.
Ну конечно, из всего разнообразия расставленных на столе эликсиров незваный гость выбрал самый взрывоопасный – начальную стадию получения «розовой недотроги». Установив колбу в штатив, девушка задумчиво огляделась. И куда будем некромантку подселять, да еще с вещами?
В комнате размерами два на три метра уже разместились шкаф, стол и кровать, не считая рассыпанной по полу горы вещей. Как здесь разместить еще кого-то? Ностальгически вздохнув, Лина сгребла с обшарпанного пола куртку, риолон в футляре, какие-то тряпки и, грустно прощаясь со столь милым ее душе уединением, крикнула за дверь:
– Эй, заносите!
Ноль реакции. Девушка с интересом выглянула за дверь… Незадачливые носильщики уже вполне оправились от удивления и бурно общались с соседями по коридору. Небольшая толпа перегораживала вполне оправившийся от антитрения коридор, и оттуда донеслось восторженное:
– И тут она как завопит!
Лина сочла момент вполне подходящим.
– Ууууу, – проникновенно взвыла она, состроив кровожадную гримасу, понаблюдала за нервными метаниями сокурсников и буркнула раздраженно: – Да заносите же!
Комната наполнилась шумом и нецензурными высказываниями. Стало очень душно и тесно, а желающей контролировать процесс перестановки девушке пришлось уместиться на столе между штативами. Естественно, неплотно прикрытая створка окна распахнулась, и Лина едва не украсила своим щуплым телом утоптанную дорожку внизу.
Наконец все как-то расставилось и распихалось по местам. «Грузчики» покинули помещение, направляясь к следующей жертве уплотнения, но свободнее почему-то не стало. После всех манипуляций выглядела комната так: вплотную к окну стоял стол, слева его подпирала кровать Лины, вместо стула – еще одна кровать, входная дверь открывалась не полностью, ибо ей мешал шкаф, маленький, но в проем за дверью не помещающийся. Его дверцы, впрочем, тоже не имели возможности открыться полностью из-за дополнительного спального места. Единственный свободный угол слева от двери, скорее всего, тоже будет занят. Между двумя лежаками места было на один шаг. Небольшой.
Боги претемные, и мне здесь еще два года жить, тоскливо подумала Лина, хватаясь за голову. Затем махнула рукой на назревающие проблемы и пошла собирать книги.
С реальностью девушку примирили две вещи: наличие у новой соседки холодильного шкафа для хранения неаппетитных ингредиентов и то, что все двух- и трехместные комнаты в левом крыле общежития превратились в пяти-, а то и шестиместные.
«В настоящее время примерно половина студентов остается в аспирантуре для получения дальнейшего образования. В целях освобождения занимаемых ими комнат с этого года аспирантам будет выплачиваться повышенная стипендия, дабы они могли снимать комнаты за пределами Школы (это относится только к тем, кто докажет Собранию попечителей необходимость подобной материальной помощи)».