Ученица олигарха

Че Сергей

— И что все это значит?

— То, что я глупая, безмозглая курица. Тупая пизда. Своими собственными руками выпустила его из саркофага.

Она останавливается у входа в домик. Сует в проем подобранную по дороге палку. Ничего не происходит. Лазерной защиты нет.

Валенсия заходит внутрь.

Саркофаг пуст. Зеленая жижа расплескалась по полу. На дне виден выход канала, откуда каждые несколько секунд вылетают и растворяются в жиже сияющие белые сгустки.

Она присмотрелась к маленькому медицинскому дисплею на торце саркофага.

— Как

я и думала. Он меня обманул. Это он выкачивал энергию из своих дочек. И тут никакой магии. Регенерация. Восстановление стареющих клеток. Ублюдок. Он использовал собственных детей как доноров. Высасывал из них жизненные соки, а тела выбрасывал на помойку.

Из темноты вдруг донесся хриплый смех.

Зажегся большой экран.

Горбоносое, изборожденное морщинами лицо повернулось к ним. На заднем фоне был слышен шум вертолета.

— Я ничего не выбрасывал, доча. Предпочитаю безотходное производство. Мясо — в консервы, потроха — на полуфабрикаты. Кости — на костную муку. Не делай круглые глаза. Людям не скармливал. В основном — собачий и кошачий корм.

— Думаешь, тебя это оправдывает? Поэтому звонишь?

— Мне плевать на оправдания. Звоню, чтобы тебя поблагодарить. Хорошая работа. С другими девками я раз пять пробовал перенести флэшку со взломщиком в реальность, но удалось это только тебе. Ты меня освободила. У тебя большой магический потенциал.

— Ты изначально рассматривал нас всех, как доноров.

— Ну, разумеется. Еще когда брюхатил ваших мамаш. Органы. Две сотни запасных комплектов. Вот что мне надо было. Но потом одна моя научная группа создала саркофаг-выжималку для регенерации, и тогда я решил использовать вас целиком. Отобрал три десятка самых сексапильных, у таких жизненной энергии больше, и открыл школу бизнес-магии, чтобы донорская энергия не конфликтовала с моей. Чем больше вас натаскивали на магию, тем легче проходила регенерация. Как только ученица достигала максимума, ее засовывали в выжималку.

— Но что-то пошло не так.

— Не так пошел мой собственный совет директоров. Он решил отобрать под шумок мои активы. Его люди превратили саркофаг-приемник в медицинский бокс и ввели меня в искусственную кому. Об этом узнали конкуренты и тоже решили воспользоваться ситуацией. Наняли интерполовских чинушек. И те устроили драку за наследство.

— Которого нет.

— Конечно. Я жив, здоров. С какого перепугу мне отдавать свои миллиарды?

— Насколько я понял, — сказал Крейн, — вы только что признались в жестоком убийстве минимум десяти девушек.

— Получается так. Как там говорится? Я их породил, я их и убил. Что, инспектор, хочешь меня арестовать?

— Требую немедленно повернуть вертолет обратно и сдаться. Иначе объявлю вас в международный розыск.

— Меня, это кого? Старого больного индейца? Или этого молодого?

Седые волосы Хозяина вдруг почернели, морщины разгладились, черты лица поплыли, изменяясь. Выросла бородка.

Валенсия ахнула.

С экрана на них смотрел Альберт Босс.

— Или может ее?

Волосы выросли и посветлели, бородка исчезла, нос уменьшился, глаза увеличились, щеки с губами припухли.

Валенсия на экране подмигнула настоящей Валенсии.

— Мимикрия, — объяснил Хозяин, возвращая себе исходный вид. — Побочное следствие магической регенерации. Попробуй меня найти, инспектор.

Крейн молчал, не зная, что сказать.

— Есть еще кое-что, — сказал Хозяин. — Чтобы ты, дочурка, не считала меня неблагодарной сволочью, хочу сделать подарок. Отдаю тебе в собственность «Пантеон». Этот небоскреб. Мне он теперь все равно не нужен. Можешь его продать. Пару миллиардов он точно стоит.

— Засунь его себе в жопу, упырь, — процедила Валенсия.

Банзай дернул ее за майку и шепнул:

— Не отказывайся, дурочка.

Хозяин рассмеялся.

— Вон, твой сутенер соображает быстрее.

— Он не сутенер!

— Если клиентов поставляет, значит сутенер. Черт, до сих пор поверить не могу, что забег выиграла маленькая пухлозадая шлюшка. Я бы на тебя и цента не поставил. Твое дело — ножки раздвигать. В этом ты хороша. Точно лучше мамаши.

Валенсия побелела.

— Прощайте, дама и господа, — сказал Хозяин. — Надеюсь больше не увидимся.

Экран погас.

— Когда это он тебя оприходовать успел? — ревниво спросил Крейн. — Раз с мамашей сравнивает.

Валенсия не ответила.

— Точно лучше мамаши, — тихо повторила она. — Как же я раньше не догадалась…

На негнущихся ногах она прошла в глубину комнаты, к длинному ряду металлических шкафов. И лихорадочно принялась открывать дребезжащие дверцы.

Из последнего шкафа вывалился сверток размером с человека.

Валенсия быстро размотала покрывало.

В него была завернута силиконовая ростовая кукла, как две капли воды похожая на Хозяина. На ее поверхности оставались следы застывшей зеленой жижи.

— Скотина. Он даже не особо скрывается. Мог бы забрать в вертолет и по дороге выкинуть в море.

— Что все это значит? — спросил Крейн. — Это что? Манекен?

— Это Хозяин. Точнее, штука, которая лежала в саркофаге и изображала Хозяина.

Она вернулась к саркофагу и откинула люк, расположенный рядом на полу. Внутри светился канал. У саркофага он раздваивался, и одна ветка уходила вниз.

— Зуб даю, там внизу еще один саркофаг. Им и пользовался настоящий Хозяин.

— Солнышко, я уже запутался в ваших хозяевах, — сказал Банзай.

— Да, я тоже уже ничего не понимаю, — сказал Крейн.

— Настоящий Хозяин — Альберт Босс, — сказала Валенсия. — И всегда им был. И разумеется он меня оприходовал. Пару раз даже вместе с тобой.

Они долго молчали, переваривая информацию.

— Но… зачем?! — наконец спросил Крейн. — К чему нужны были такие сложности?

— Догонишь, спросишь.

— Если Хозяин все это время был на свободе, зачем ему понадобился взломщик?

— Кажется, я знаю, — сказал Банзай.

Он нажал на висок манекена.