Ученица падшего бога
Шрифт:
— Я не причиню вам вреда, до тех пор, пока вы не проявите прямую агрессию.
— Кто ты? — спросила Вика.
— Страж порядка, ежедневно трудящийся на благо города, его жителей. Я вынужден сообщить, что вы нарушаете закон.
— И что же я нарушаю?
Страж порядка сжал руку в кулак, а затем принялся разгибать пальцы, перечисляя:
— На вас нет идентификационного ошейника, ваша одежда не соответствует социально-экономическому коду, вы имеете при себе два незарегистрированных магических предмета, трёх незарегистрированных фамильяров, а также вы были замечены при попытке несанкционированного
«Охренительно, то есть приходя сюда со второго этажа как минимум два закона я нарушу в любом случае?» — Виктории очень захотелось приказать своим спутникам убить мужчину в маске. «Но лучше, конечно, получить информацию» — вздохнула жрица, после чего сказала:
— И что мне грозит за эти правонарушения?
— Отсутствие идентификационного ошейника карается штрафом в сто условных единиц, и трёхдневным заключением в исправительном учреждении второго типа. Первичное нарушение закона об одежде карается штрафом в двадцать условных единиц. Наличие у вас незарегистрированных артефактов и фамильяров требует дальнейшего расследования. Предпринятая вами попытка вторжения требует дальнейшего расследования. Проследуйте за мной в ближайший центр порядка. Там мы выясним все подробности ваших правонарушений и назначим вам адекватное наказание, — только сейчас Вика обратила внимание на то, как монотонно говорит мужчина.
«Нет, если я окажусь в плену, это самый дерьмовый расклад из возможных. Меня ведь могут просто годами держать взаперти, если захотят, и плакало моё возрождение на первом этаже. Я бы не стала ставить на то, что точно сумею совершить самоубийство. Нельзя соглашаться…» — рассудила жрица. В конце концов, вступив в открытое противостояние с местными она может рассчитывать на смерть в бою, или использовать телепорт-пропуск, если всё станет слишком плохо. В худшем случае её вырубят и возьмут в плен — такой же результат, как если девушка согласится ответить за свои «преступления». То, что наказание за нападение на представителя власти очевидно будет намного серьёзнее, блондинку мало волновало. Даже если страж порядка не врёт (в чём Виктория сильно сомневалась), и всё ограничится тем, что он перечислил — это уже полнейшая и тотальная задница.
— Боюсь, я вынуждена отказаться выполнять эти требования, — сказала жрица после всех размышлений.
Прежде чем Вика успела отдать команду своим магическим существам, вскинуть скипетр или хотя бы понять, что происходит, её тело с нескольких сторон пронзили разряды серебристых молний. Девушка мгновенно лишилась чувств. Ошибка жрицы заключалась в том, что она тотально недооценила местных. Ещё до того, как Вика заговорила с мужчиной в маске, полдюжины стражей порядка, находившиеся под заклинаниями маскировки, окружили жрицу и подготовились атаковать несмертельной магией. И как только девушка выразила нежелание сотрудничать, они привели заклятья в действие. Хотя сами стражники тоже кое-что в чём просчитались, но этот их просчёт сулил Виктории лишь дополнительные проблемы…
Очнулась жрица так же резко, как и потеряла сознание — специальная магия привела её в чувство, бесцеремонно выдернув из забытья. Сначала Вика не поняла, где она, и что случилось, но вскоре всё стало очевидно — руки и ноги, закованные в кандалы, чёрно-белая полосатая тюремная роба и голые стены, освещённые тусклой лампой вокруг. Она могла чётко ощущать, что на неё надели ошейник. Девушка лежала на куче соломы, а над ней возвышался мужчина в маске. Не тот же самый, с кем она говорила на улице — выше и крупнее, но одетый в точно такую же форму.
Вы находитесь под действием неизвестной печати, блокирующей применение магии.
«И правда» — убедилась Виктория, мысленно потянувшись к арсеналу своих способностей. Они отказывались работать.
Получено 900 опыта за помощь в убийствах.
«Каких ещё убийствах? Что вообще случилось? Как они меня вырубили?» — подумала жрица.
— Заключённая, я пришёл для того, чтобы вынести вам обвинения и определить окончательную меру наказания, — сказал страж порядка.
«Сука, опять в плену у каких-то мудил! И ведь в этот раз хуй кто поможет. Ну почему нельзя было построить свою башню испытаний без этого дерьма, Нэш? Ладно, теперь придётся подыгрывать местным, пока не представиться возможность сбежать или убить себя. Ну или хотя бы пока меня не оставят в одиночестве» — блондинка скривилась.
— Так начинай, чего ты ждёшь? — выдавила из себя девушка.
— Итак, приступим. Вы прибыли в город из внешнего мира, так?
— Так.
— Вы обвиняетесь в отсутствии идентификационного ошейника. Вы признаёте свою вину?
— Признаю, — хмыкнула Вика.
— Как и зачем вы сняли свой ошейник?
— У меня никогда не было никакого ошейника! — возмутилась жрица, а про себя подумала: «ну то есть ошейник конечно был, но не тот.»
— Это наглая ложь. У всех женщин есть идентификационный ошейник, даже у тех, кто приходит в наш город извне. Даю вам последний шанс сказать правду, заключённая. Как и зачем вы сняли свой ошейник? — мужчина говорил без эмоций, словно робот.
— Я сказала правду!!! — крикнула блондинка.
— Что ж, это отказ сотрудничать со стражами порядка и давать показания. Ваше наказание будет более суровым из-за этого. Идём дальше. Вы обвиняетесь в ношении одежды, не подходящей для вашего социально-экономического статуса. Вы признаёте свою вину?
— Я понятия не имею о ваших тупых правилах ношения одежды! Ношу то, что мне дали! У меня не было другой одежды, мне голышом нужно было войти в ваш сраный город? — всё желание подыгрывать и подчиняться у Виктории испарилось после того, что мужчина сказал ей раньше.
«Это какой-то фарс» — подумала жрица.
— Что ж, значит это неудачное стечение обстоятельств. Я освобожу вас от штрафа за это нарушение. Однако, оскорбление нашего города и его законов непростительно. Вы будете отдельно наказаны за это. Следующий пункт. Вы имели при себе трёх незарегистрированных фамильяров, каждый из которых, как показало расследование, обладал незаурядными боевыми качествами. Это не было бы большой проблемой само по себе, но они убили трёх стражей порядка во время вашего ареста. Зачем вы приказали фамильярам это сделать?