Учение и ритуал трансцендентальной магии

Трансцендентальная магия

(Элифас леви)

УЧЕНИЕ И РИТУАЛ

РАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ МАГИИ

Введение

1. Приготовления

2. Магическое равновесие

3. Треугольник пантакля

4. Заклинание Четырех

5. Пылающая пентаграмма

6. Медиум и посредник

7. Семерка талисманов

8. Предостережение любопытным

9. Церемониал посвящения

10. Ключ оккультизма

11. Тройная цепь

12. Великая работа

13. Некромантия

14. Трансмутация

15. Шабаш ведьм

16. Колдовство и заклинания

17. Звездные письмена

18. Зелье и магнетизм

19. Власть Солнца

20. Чудотворство

21. Наука пророков

22. Книга Гермеса

ВВЕДЕНИЕ

Ведома ли тебе старая королева мира, которая вечно в пути? Вся необузданная страсть, все удовольствия, вся распутная энергия человечества, все его деспотичные слабости идут перед убогой хозяйкой нашей полной слез долины и с косой в руке эти неутомимые труженики пожинают свой неизменный урожай. Эта королева стара, как время, а ее скелет упрятан под остатками женской красоты, которую она отнимает у молодости и любви.

Ее кормовое весло украшено безжизненными локонами, не принадлежащими ей. Похитительница увенчанных голов, она украшена добычей, снятой с королев, начиная от локонов Береники, усыпанных звездами, и заканчивая прядью не от возраста побелевших волос, срезанных палачом со лба Марии Антуанетты.

Ее мертвенно-бледное окоченевшее тело облачено в причудливые одеяния и изношенные, продуваемые ветром лохмотья. Ее костлявые руки, усыпанные кольцами, удерживают диадемы и цепи, скипетры и скрещенные берцовые кости, драгоценные камни и пепел.

Двери перед ней открываются сами по себе; она просачивается сквозь стены; она проникает в опочивальни королей; она застает врасплох вымогателей во время тайных оргий; она усаживается за их стол; разливает им вино, скалится в ответ на их песни лишенным десен ртом, занимает место развратных куртизанок, скрытых за своими занавесками. Она наслаждается, паря над спящими сластолюбцами; она ищет их ласки, как будто надеясь согреться в их объятиях, но вместо этого замораживает все, к чему прикасается, и никогда чувства не воспламеняют ее.

Временами, наоборот, кто-нибудь может подумать, что она охвачена безумием; она больше не вышагивает степенно; она бежит, если ее ноги слишком медленны, она пришпоривает блеклую лошадь и напирает на затаившую дыхание толпу. Убийство сопутствует ей на боевом коне, встряхивая своими космами из дыма, а перед ней летит огонь на багряных крыльях; голод и чума следуют за ней на больных и изможденных лошадях, тщательно подбирая оставшиеся от ее урожая колоски.

За этой погребальной процессией следуют двое маленьких детей с улыбками на устах — воплощение жизненной силы, разума и любви наступающего столетия, двойственный гений обновленного человечества. Тени смерти сворачиваются перед ними, подобно ночи, отступающей перед утренней звездой; проворными шагами они скользят по земле и обеими руками щедро сеют надежду.

смерть больше не придет, безжалостная и ужасная, чтобы скосить, как сухую траву, спелые ростки нового века; она уступит место ангелу прогресса, который освободит души от смертельных цепей так, что они смогут открыться Господу.

огда люди узнают как жить, они больше не будут умирать; они станут подобны гусенице, превращающейся в великолепную бабочку. Ужасы смерти — это дочери безразличия, а смерть сама по себе слывет отвратительной лишь из-за того мрачного вздора, который сопутствует ее образу.

действительности, смерть — это родовые схватки новой жизни. В Природе существует такая сила, которая не умирает, и эта сила постоянно преобразует существа, чтобы сохранить их. В этом и заключается великий разум и слово Природы.

Человеку также присуща подобная сила, и она является разумом, или словом человека. Слово человека — это выражение его воли, направляемой разумом, и поэтому оно подобно слову Самого Бога. Благодаря слову разума человек становится завоевателем жизни, способным восторжествовать над смертью. Жизнь человека является либо творчеством, либо неудачей его слова. Человеческие существа, которые, прожив жизнь, так и не поняли и не сформулировали слово разума, умирают, лишенные вечной надежды. Чтобы устоять перед иллюзией смерти, мы должны отождествлять себя с реалиями жизни. Имеет ли значение для Бога каждый случай выкидыша, если он знает, что жизнь вечна? Значит ли что-нибудь для Природы безрассудная гибель, если никогда не гибнущий разум все еще владеет ключами смерти?

праведливая и ужасная сила, постоянно разрушающая выкидышей, была названа иудеями Самуил; другими обитателями Востока — Сатана; а латинянами — Люцифер.

Люцифер каббалы — это не заблудший и свергнутый ангел, а ангел просвещающий, возрождающийся в огне, который принадлежит к ангелам мира, как комета принадлежит к слабым звездам весенних созвездий. Прекрасна звезда, излучающая покой; она пьет небесный нектар и взирает с любовью на своих сестер; облаченная в сверкающие одеяния, с увенчанным бриллиантами лбом, она улыбается, когда поет свою утреннюю и вечернюю Песнь Песней; она наслаждается вечным покоем, который ничем не может быть нарушен, и сонно движется вперед, не отклоняясь от пути, предначертанного ей среди стражей света.

Но скитающаяся комета с взъерошенным и кровожадным видом торопливо выныривает из глубины небес и бросается поперек мирных сфер, как боевая колесница между рядами процессии весталок; она отваживается подняться навстречу горящим копьям солнечных стражей, и, подобно понесшей Тяжкую утрату супруге, которая ищет мужа в своих снах вдовьими ночами, она проникает даже в святая святых бога дня; снова она исчезает, выдыхая огонь, который ее же поглощает, и волоча за собой широкий шлейф пожара; звезды бледнеют при ее приближении; собранные в созвездия мирно пасущиеся на цветах света на обширных небесных лугах звезды, кажется, спасаются бегством от ее ужасного дыхания.

обирается большой совет сфер и наступает вселенское оцепенение; наконец, самая прелестная из постоянных звезд уполномочена говорить от имени всего небесного свода и предлагает мир безрассудному скитальцу.

«Сестра моя, — так она начинает, — почему ты нарушаешь гармонию сфер? Какое зло мы причинили тебе? И почему вместо того, чтобы сумасбродно блуждать, ты не выберешь себе подобающее место при дворе короля-солнца, подобно нам? Почему ты не поёшь вместе с нами вечерний гимн, одев, как и мы, белое одеяние, скрепленное на груди бриллиантовой пряжкой? Почему в беспорядке вьются, твои локоны и, покрывшись горячей испариной, ты мчишься сквозь мглу ночи? О, если бы ты смогла занять свое место среди дочерей небес, насколько бы прекрасней ты была! Твое лицо перестало бы пылать от неимоверного напряжения твоих неслыханных полетов; твои глаза прояснились бы, твоя улыбка заиграла бы, как у твоих сестер; все звезды знали бы тебя и не опасались бы твоего появления, а радовались при твоем приближении; и тогда, покорившись неизменным законам вселенской гармонии, ты стала бы одной из нас, и твое мирное существование влилось бы еще одним голосом в песнь вечной любви».