Ученик воина (Солдат-недоучка)
Шрифт:
– Могу и туда. Но, к сожалению, военный трибунал судил бы одного Хессмана. А как же вы, граф Фордроза?
Старый граф Форкосиган начал медленно, жестко постукивать кулаком по столу, словно подгоняя сына, задавая ему ритм. Вперед, вперед, вперед!
Приободрившийся Майлз заговорил еще громче и увереннее:
– Он будет осужден один и умрет один – ведь у адмирала нет свидетелей, что преступление он совершил по вашему приказу. Или вы думаете, адмирал, что граф Фордроза настолько предан своему соратнику, что сам во всем признается?
Хессман мертвенно побледнел. А Фордроза, забегавший
– Милорды, я протестую! Это не защита. Он хочет отвлечь ваше внимание контробвинениями. И при этом грубо нарушает регламент. Милорд церемониймейстер, я убедительно прошу вас восстановить порядок!
Лорд-церемониймейстер уже начал подниматься с места, но встретился глазами с графом Форкосиганом, подумал и тихо опустился обратно на скамью.
– Все это, конечно, не вполне соответствует регламенту, – пробормотал он и умолк. Граф Форкосиган одобрительно усмехнулся.
– Вы так и не ответили на мой вопрос, граф Фордроза! – напомнил Майлз. – Как вы оцениваете действия адмирала Хессмана?
– Подчиненные всегда склонны превышать данные им полномочия…
«Пытаешься отвертеться? Не выйдет. У меня крепкая хватка».
– О! Значит, вы признаете, что он выполнял ваш приказ?
– Ничего подобного, – спохватился Фордроза. – Нас связывает лишь общая забота о благополучии империи.
– И более вас ничто не связывает? Вы слышали, адмирал Хессман? Интересно, как себя чувствует человек, которого закалывают с таким изумительным изяществом? Могу поспорить, он даже не замечает, как в его спину входит лезвие ножа. Так и не почувствует, пока не придет его конец!
Хессман вскочил и рявкнул:
– Ну уж нет! Ты все это затеял, Фордроза. И если мне суждено очутиться в могиле – будь уверен, что я и тебя туда утащу! – Адмирал повернулся к собравшимся и с запинкой произнес: – Все началось с того, что он подошел ко мне на зимней ярмарке и предложил передать ему самые свежие сведения из Разведуправления службы безопасности, касающиеся сына Форкосигана…
– Заткнись! – отчаянно заорал Фордроза. Он явно не ожидал, что из столпа законности на глазах у всех превратится во вдохновителя заговора.
Его дрожащая рука скользнула под мантию и вынырнула оттуда с небольшим игольником. Но, уже направив игольник на Хессмана, граф Фордроза замер в нерешительности, глядя на свое оружие, словно на нечаянно пойманного скорпиона.
– Так кто же все-таки нарушает регламент? – усмехнулся Майлз. Барраярские аристократы были воспитаны в военном духе, и предсказать их реакцию не составляло труда. Внести оружие в палату Совета, а тем более достать его в присутствии императора! Человек тридцать сразу вскочили со своих мест.
«Только на Барраяре, пригрозив заряженным оружием, ты рискуешь потерять поддержку, а не обрести ее», – подумал Майлз. Группа титулованных особ тут же заслонила трон императора, а заодно и свидетельскую скамью от Фордрозы. И тогда заговорщик резко обернулся и стал наводить игольник на своего главного врага и разоблачителя – юного калеку. Майлз стоял неподвижно, словно загипнотизированный крохотной черной точкой дула…
Через секунду Фордроза был погребен под кучей все еще дюжих тел в развевающихся
Майлз стоял перед императором. В зале воцарилась гробовая тишина, горе-обвинители были взяты под стражу и отправлены в камеры. Теперь настал черед настоящего разбирательства.
Грегор тяжело вздохнул и нервным жестом подозвал к себе лорда-церемониймейстера. Несколько минут они тихо совещались, затем церемониймейстер объявил:
– Император объявляет перерыв на один час для изучения новых обстоятельств дела. В качестве аудиторов [2] приглашаются граф Форволк и граф Форхалас.
2
Аудитор – военный следователь в армиях континентальной Европы.
Они цепочкой проследовали в совещательную комнату: первый – Грегор, за ним – граф Форкосиган, Майлз с Айвеном и оба аудитора, выбранные по не совсем понятной Майлзу логике. Генри Форволк – это еще куда ни шло: он был одним из немногих ровесников императора и к тому же его личным другом. В Совете графов он стал ядром, вокруг которого начинало формироваться новое поколение особ, приближенных к трону. Но граф Форхалас…
Это был самый старый и самый непримиримый враг его отца – с тех пор, как сыновья графа погибли, встав на сторону Фордариана, претендовавшего на трон. Это было восемнадцать лет назад… Майлз с неприязнью покосился на старика. Однажды его наследник бросил ночью солтоксиновую гранату в окно усадьбы Форкосиганов, решив таким образом отомстить за смерть младшего брата. Единственное, чего он добился, – казни за государственную измену. Сможет ли граф Форхалас устоять перед таким соблазном – жизнь молодого Форкосигана за жизнь своего старшего сына?
Но, с другой стороны, Форхалас был известен как честный и справедливый человек. Поэтому можно было предположить, что он примет нелегкое решение встать на сторону отца Майлза, не желая терпеть отвратительные козни Фордрозы. Два графа так долго враждовали, пережили стольких друзей и недругов, что их распря стала уж чем-то самодовлеющим, независимым от них самих. Пожалуй, выбор императора имел свой резон – никто не рискнул бы обвинить старика Форхаласа в симпатии к бывшему регенту…
Оба аристократа обменялись короткими поклонами, как пара фехтовальщиков перед поединком, и сели друг против друга.
– Итак, – граф Форкосиган стал еще серьезнее и сосредоточеннее, – что на самом деле там произошло, Майлз? Я выслушивал доклады Иллиана, но они лишь порождали новые вопросы. А в последнее время я вообще не имел никаких вестей…
Майлз решил выиграть еще несколько секунд.
– Почему? Разве его агент больше не присылает донесений?
– Дело не в этом. Капитан Иллиан взят под стражу.
– Что?!
– Ждет суда. Он проходит по твоему делу о заговоре.
– Абсурд!
– Ничуть. Все очень логично. Моим противникам стало гораздо легче бороться со мной, когда они лишили меня глаз и ушей.