Ученик
Шрифт:
— Расскажите мне, что произошло в подвале, — попросил он.
— Вы знаете, что произошло. Это отражено в моем отчете.
— Не все можно отразить в отчете.
— Мне нечего добавить.
— Даже не хотите попробовать?
Ее вдруг охватила злость.
— Я не хочу вспоминать об этом.
— Но вы ведь все равно не можете это забыть. Разве не так?
Она не понимала, какую игру он ведет, и удивлялась тому, как ловко попалась на его удочку. Она знавала мужчин с харизмой, которым удавалось привлечь женщин одним лишь взглядом. Риццоли хватало ума и здравого смысла держаться
— Он заманил вас в этот подвал, — сказал Дин.
— Я сама вошла туда. Я не знала.
— Почему не знали?
Это был странный вопрос, и она даже растерялась. Она мысленно вернулась в тот день, когда стояла перед открытой дверью подвала и с ужасом представляла, что придется спускаться вниз, в темноту. Она помнила, как невыносимо душно было в том доме, как пот ручейками струился по ее груди, заползая в бюстгальтер. Как страх воспламенял каждый ее нерв. Да, она знала: что-то не так. Знала, что в глубине подвала ее ждет нечто страшное.
— Что было не так, детектив?
— Жертва, — прошептала она.
— Кэтрин Корделл?
— Она была в подвале. Связана…
— Наживка, — произнес Дин.
Она закрыла глаза и почти ощутила запах крови Корделл, запах сырой земли, собственного пота, пропитанного страхом.
— Да, я заглотнула наживку.
— Он знал, что так и будет.
— Я должна была предвидеть…
— Но вы были сосредоточены на жертве. На этой Корделл.
— Я хотела спасти ее.
— И в этом была ваша ошибка.
Она открыла глаза и бросила на него гневный взгляд.
— Ошибка?
— Вы не проверили объект. Не подстраховались. Вы совершили самую непростительную ошибку. Удивительно для такого опытного полицейского.
— Вас там не было. Вы не знаете ситуацию, в которой мне пришлось работать.
— Я читал ваш отчет.
— Корделл лежала там. Истекала кровью…
— Итак, вы повели себя как любой нормальный человек: попытались помочь ей.
— Да.
— И угодили в ловушку. Вы рассуждали не как полицейский.
Ее разъяренный вид, казалось, ничуть его не смущал. Он невозмутимо смотрел на нее, и от его спокойствия и сдержанности ей стало еще больнее.
— Я всегда рассуждаю как полицейский, — парировала Риццоли.
— В том подвале вы забыли о профессионализме. Позволили жертве вас отвлечь.
— Я всегда в первую очередь думаю о жертве.
— Даже если это опасно для вас двоих? Где же логика?
Логика. Да, в этом был весь Габриэль Дин. Ей еще не доводилось встречать человека, который одинаково безучастно относился и к живым, и к мертвым.
— Я не могла позволить ей умереть, — сказала она. — Это было моей первой и единственной мыслью.
— Вы знали ее? Эту Корделл?
— Да.
— Вы были подругами?
— Нет. — Ее ответ прозвучал слишком
— Вы ее недолюбливали?
Риццоли сделала паузу, пораженная проницательностью Дина. Потом добавила:
— Скажем так, я не испытывала к ней теплых чувств. Не более того. — Я ей завидовала. Завидовала ее красоте. И тому, что от нее без ума Томас Мур.
— Между тем Корделл оказалась жертвой, — уточнил Дин.
— Я не была уверена в том, какую роль он ей отвел. Во всяком случае поначалу. Но уже по ходу дела мне стало ясно, что она была мишенью для Хирурга.
— Должно быть, вы чувствовали себя виноватой в том, что сомневались в ней.
Риццоли не ответила.
— Поэтому вы так отчаянно пытались спасти ее?
Она напряглась, оскорбленная этим вопросом.
— Она была в опасности. Других причин для меня не существовало.
— Вы пошли на неоправданный риск.
— Мне кажется, что слова «риск» и «оправданный» несовместимы.
— Хирург расставил ловушку. А вы угодили в нее.
— Да, вы правы. В этом была ошибка…
— Он знал, что вы ее совершите.
— Откуда он мог знать?
— Он знает о вас слишком много. Это к вопросу о том, что между вами существует связь.
Риццоли резко вскочила с дивана.
— Все это чушь! — бросила она и вышла из гостиной.
Он последовал за ней на кухню, по пути все нагружая ее своими теориями. Мысль о духовной связи между ней и Хойтом казалась ей возмутительной, она больше не могла слушать его рассуждения на эту тему. Но он находился рядом, в ее тесной кухоньке, и скрыться от него было негде.
— Точно так же, как вы понимаете психологию Уоррена Хойта, — продолжал Дин, — он понимает вашу.
— Да он и не знал меня тогда.
— Вы уверены? А я думаю, он следил за ходом расследования и знал, что вы в команде.
— В таком случае, это все, что он мог знать обо мне.
— Мне кажется, он понимает гораздо больше, чем вы думаете. Он питается женскими страхами. Это все прописано в его психологическом портрете. Его влечет к ущербным женщинам, эмоционально подавленным. Женская боль и страдания заводят его, он их тонко чувствует. И легко может определить душевное состояние женщины по тону ее голоса, по тому, как она держит голову или избегает смотреть в глаза. Он улавливает тончайшие психологические нюансы, на которые большинство из нас не обратит и внимания. Но только не он. Он мгновенно выделит из толпы страдающую женщину, и только такая жертва нужна ему.
— Я не жертва.
— Теперь и вы жертва. Он вас сделал такой. — Дин придвинулся ближе, так близко, что они почти касались друг друга. Риццоли вдруг испытала дикое желание упасть в его объятия и крепко прижаться к нему. Посмотреть, как он на это отреагирует. Но гордость и здравый смысл помогли ей преодолеть соблазн.
Она выдавила из себя смешок.
— Кто это жертва, агент Дин?! Только не я. Не забывайте, я упрятала его за решетку.
— Да, — тихо произнес он. — Вы задержали Хирурга. Но не без ущерба для себя.