Училка и мажор. Бонус

Победа Виктория

Иногда у меня это чувство восхищения разрастается внутри до таких объемов, что хочется кричать.

А пока в кармане домашних брюк запрятан тест на беременность. В этот раз мне о об этом опять намекнула бабушка Рустама. Мы снова пили с ней травяной чай и меня буквально вывернуло как в прошлый раз…как будто из прошлой жизни.

— Наконец-то за вторым сходим! Счастье-то какое!

Зинаида Львовна радостно тогда хлопала в ладоши и плакала от счастья. Она уверена, что дом должен быть полная часа, а детей так много, как это возможно. А наши средства позволяют нам хоть

четверых.

Меня пугает, что обо всех случаях моей беременности (так сказала, как будто их было десять) я узнаю исключительно в доме бабушки Рустама. Там место какое-то заговоренное. В хорошем смысле этого слова.

Пью зеленый чай и делаю глубокий вдох, пока мои носятся по квартире. Рустам в уже мятой рубашке, Света счастливая у него на руках с улыбкой до ушей. Это мое самое главное сокровище. — Малыш, ты чего? — сама не замечаю, как по щеке стекает слеза. А вот Рустам замечает и еще как, он вообще остро чувствует любые колебания в моем настроении.

— Да все хорошо, — встаю и подхожу к своим.

— Мамочка плачет? — Света тянется ко мне и обнимает за шею, пока Рустам не сводит напряженного взгляда с меня.

— Все хорошо, малыш. Нам с тобой же в садик пора…

Вот же ж плаксой я становлюсь, когда беременна. Теперь точно можно связать эти два события.

— Малыш, иди платье выбирай, — мой муж опускает дочь на пол и гладит по голове, но малышка все равно смотрит на меня и не двигается. Пока я не опускаюсь на колени перед ней и еще раз не проговариваю:

— Маленькая, мне просто что-то в глаз попало. Уже все прошло и не болит, честно-честно, — улыбаюсь утешительно, а затем целую свою сладкую девочку в щечку. — Беги выбирай платьице.

Света у нас маленькая модница, она точно знает, что ей сегодня надеть, сама подбирает то, что будет носить. Там все очень и очень продумано. Иногда у нас сборы в сад заканчиваются боем.

Дочь кивает и бежит в свою комнату, а вот рустам подходит и обхватывает меня, зарываясь носом в волосы. Его слабость.

— Давай колись, чего слезы льем.

— Рустам, это от счастья, что вы у меня такие замечательные… — смотрю в темные глаза, обрамленные густыми ресницами, а в них огонь полыхает.

— А еще… — тянет Рустам, опускаясь губами по лицу прямо к ушку.

— А еще, нам надо купить синюю коляску. И можешь уже выбирать железную дорогу, — улыбаясь отвечаю. Рустам поворачивает голову ко мне, а я замечаю, как лицо мужа вытягивается. Он резко осматривает меня с ног до головы, опускается на колени и вновь прижимается лицом к пока еще плоскому животу. Сосем как когда-то. Все-таки что-то абсолютно точно не меняется.

Я уверена, что в этот раз будет мальчик. Без вариантов.

— Маленькая моя. Я так люблю тебя

Сильные руки сжимают меня так крепко, словно в тисках. Руки сами собой опускаются на темную макушку, перебирают жесткие волосы. На кончиках пальцев меня снова шандарахает током. Как и всегда.

— А я как люблю тебя, — проговариваю, ощущая громкое сердцебиение в груди.

3. 23 года спустя

23 года спустя.

РУСТАМ

— Дипломом с отличием награждается Белова Светлана Рустамовна, магистр кафедры перевода, теоретической и прикладной лингвистики. Блестяще завершила курс и показала лучшие результаты среди студентов нашего университета за последние пять лет.

Моя девочка. Так-то. Знай наших. Умница, красавица и просто мечта, пошла по стопам матери, которая преподает в том самом университете, где нас свела судьба. Света же пошла в филологический и без мам, пап поступила сама на бюджет и дошла аж до магистратуры, не заплатив ни копейки. Просто моя самая лучшая дочка на свете. Жена и сын стоят по обе стороны от меня. Я горжусь своей семьей, это самое дорогое сокровище, что есть у меня. Моя гордость и моя отдушина.

Света поднимается на сцену, забирает диплом и произносит речь, но я так увлекаюсь тем, что вижу перед собой, что абсолютно теряю слух. Просто смотрю и не могу насмотреться. Наконец-то отошла моя принцесса, наконец-то в себя пришла. Ух, как я рвал и метал, места себе не находил полгода назад.

— Бать, пойдем, — тянет меня Влад в сторону. Мы идем в сторону мест для сидения, прямо у сцены, с которой спустится моя гордость.

Василиса же мягко обхватывает меня под руку с другой стороны, и я перевожу взгляд на свою жену. С годами она становится только краше. Как вино, настоявшееся и такой терпкое, крепко ухватывающее тебя за рецепторы.

Всему, что у меня есть, я обязан ей. Девочке, которая навсегда перевернула всю мою жизнь, показала мне то, о чем я и мечтать не думал и подарила двух самых прекрасных детей в мире. И пусть что одна, что второй временами делают нам нервы со своими ухажерами и девочками, но это все мы переживем.

Пацанам в свое время повезло, что я им яйца не отстрелил, пусть одному и не помешало бы. Что поделать, если дочь у тебя красивая, то нужно покупать ружье.

А у сына пока тот мягкий период, когда хочется все пробовать. И лучше пробовать это в резинке. Я его как мужик понимаю, а как отец ссыкую. И только сейчас начинаю понимать своего батю, ох и нервов ему потрепал почем зря. Он, кстати, все еще мэр нашего города. И все благодаря своей жене, против которой я был изначально, и только со временем смирился и понял, что она все, что нужно ему. С ней он не смотрится на свой возраст, с ней он восполнил все то, что упустил в молодости, с ней он наконец-то обрел то самое важное, за чем мы несемся сломив голову, — счастье.

— Какая она у нас умничка, — Василиса трепетно шепчет, Света спускается по лестнице и улыбается нам. Красавица.

— Умница и красавица, — подхожу и целую дочь в лоб. Бессменный ритуал вот уже двадцать третий год. И будет оставаться таковым всегда.

— Свет, я так тобой горжусь, — Василиса подходит к дочери и обнимает. Что мама, что дочь, одной комплекции, любо-дорого посмотреть.

— Мы все гордимся.

Свет улыбается, но в глазах печаль, и у меня от этого острое желание скормить одному подонку его же собственные яйца. Тварь. Найду — урою.