Училка и мажор

Победа Виктория

Оглядываясь по сторонам, понимаю, что идти минимум минут пятнадцать, а до пары всего пять. Ну и ладно, такси никто не отменял. Уже начинающими коченеть пальцами набираю службу такси, но везде занято.

—Наши люди в булочную на такси ездят, — шиплю сквозь зубы, поглядывая по сторонам. Может хоть трамвай? Но куда там, мне если везет, то везет до конца и так, чтобы мало не показалось.

Закидываю свою нелегкую сумку на плечо и быстрым шагом двигаюсь в знакомом направлении, когда внезапно, прямо перед моим носом в полуметре тормозит огромный внедорожник не самого дешевого

класса. Душа уходит в пятки, потому что первой мыслью проносится идея, что меня могли бы только что сбить. Но нет.

Стекло плавно опускается, и я вижу его. Нет. Ну нет. Пышные ресницы обрамляют огромные карие глаза, взирающие на меня хамовато и нагло. Взлохмаченные волосы оттеняют бледноватую кожу лица, губы растянуты в ленивой ухмылке, подобии радостной улыбки. Я подвисаю на это картине, не успевая даже дать себе затрещину за такое любование.

Черт. Да, любование. Он хорош, подлец.

—Какая встреча, малыш. Садись, подвезу.

Ничего не меняется. Его обращение противно режет слух, и я хмурюсь, переводя недовольный взгляд вдаль.

Конечно, я предпочитаю игнорировать наглый выпад и обойти машину. В этот момент всеми силами стараюсь не думать о том, что мне куда проще было бы кинуть свои кости в эту махину и доехать до универа без проблем. Нет! Гордость важнее.

—Малыш… — машина продолжает ехать рядом, голос звучит все строже и громче. Не заставит он меня туда сесть, не заставит!

—Белов, поезжай в универ, пара уже началась. Ты опоздал, — сцепив зубы, иду дальше.

—Начальство не опаздывает, начальство задерживается, — хрипло посмеиваясь, отвечает Рустам, а затем снова перекрывает мне путь. — Василиса…Григорьевна, садитесь в машину, я вас подвезу. А то вы опять с тяжелой сумкой, словно жизнь вас ничему не учит.

—Нет, — поворачиваюсь лицом к машине и складываю руки на груди.

—Да.

Безапелляционность в словах Белова выводит меня из себя. Но больше этого меня бесит то, как он на меня смотри. Как человек, сидящий на диете, смотрит на тортик после восьми вечера. Бесит. Бесит, бесит.

А противный голосок внутри так и шепчет: врешь, тебе нравится.

—Нет.

—Да.

—Ты меня не заставишь! — взрываюсь окончательно, тяжело дыша. Люди вокруг замечают наше странное общение, посмеиваются, а кто-то снисходительно поглядывает, мол совсем ненормальная.

Рустам прищуривается, а затем подмигивает. Вот так просто, пока я тут с ним спорю, он явно получает то еще наслаждение от процесса перебранки. Хватит. По спине плавно проходится дрожь, я резко разворачиваюсь на пятках и пытаюсь сбежать. Буду я еще время тратить на этого индюка, который не понимает слова «нет». Не буду, то-то же!

Я так увлечена процессом размусоливания всего того, что меня бесит в Белове, что не сразу реагирую на то, что меня закидывают на плечо, и я болтаюсь жопой кверху. Сумка с грохотом падает на пол, пока я вижу мир вверх ногами.

—Отпусти меня, ненормальный! — стучу руками по спине, попадая совсем не по ней, но черт с ним! Что он делает?! Господи! — Поставь меня на место! Немедленно! Спасите, помогите! Пожар! — вспоминая все, что нужно кричать в

таких случаях, я буквально скопом вываливаю это возле остановки, где очень много людей. Но слышу в ответ только смех. Что?! ЧТО это вообще такое?!

—Мне нравится, как ты кричишь, малыш, но я считаю, что покричать мы можем в уединенном месте и без свидетелей. Обещаю тебе, — огромная ладонь опускается на мои ягодицы, затем сжимает, и я сильнее начинаю стучать по упругой заднице. Что? Я сказала, что она упругая? Боже мой, что со мной не так?

—Ты вылетишь из этого универа, как пробка из-под шампанского, — вереща так, что меня явно слышно в Зимбабве, продолжаю стучать кулаками по всему, до чего могу дотянуться. Но все это мимо. Меня усаживают на заднее сидение, словно я туша с рынка, сумка плавно приземляется следом.

Конечно, я пытаюсь вырваться, стучу по окну, но центральный замок срабатывает быстрее. Водительская дверь вскоре хлопает, и мы остаемся вдвоём в замкнутом пространстве, наглухо пропитанным запахом Белова. Мой ошалелый взгляд останавливается на темном затылке, затем Рустам поворачивается и облизывает нижнюю губу, рассматривая меня с ног до головы.

Проглотив вязкую слюну, я сжимаю руки в кулаки.

* * *

Машина срывается с места под мой удивленно-взбешенный взгляд. Быть этого не может, меня украли! И никто даже пальцем не пошевелил.

—Ты что себе позволяешь, Белов?! — устремляюсь вперед, цепляясь за сидение новомодной тачки. Кожаная обивка приятно ласкает кожу.

—Пытаюсь быть джентльменом, — поворачивается ко мне Рустам и улыбается, опуская взгляд на губы. Мне приходится так же резко податься назад, чтобы не столкнуться с ним. В носу продолжает щекотать приятный мужской аромат дорогого парфюма. Тут все пропахло дороговизной. Он весь соткан из нее. Интересно, за какие такие заслуги ему привалила подобная тачка?

—Ключевое слово тут «пытаюсь». Останови машину.

Я цепляюсь пальцами за замок двери, но он не реагирует. Конечно, не реагирует.

—Малыш, я могу быть очень настойчивым, а могу быть и наглым. Таким, который сейчас развернётся и увезет красотку в неизвестном направлении, чтобы хоть немного расслабилась. Я знаю много способов.

Голос садится, а по моему телу плавно скользят мурашки, прохаживаясь по покрывающейся липким потом коже.

—Останови. Эту. Чертову. МАШИНУ! Немедленно, — сиплым голосом прошу, нет уже молю, потому что я, по сути, понимаю, что ему реально не стоит ничего взять и увезти меня куда угодно. А у меня потом проблем будет выше крыши, если говорить уж очень мягко.

Рустам поворачивается, прикусывает губу, молчит, сверля меня своими бездонными омутами.

—Детка, это финик, и оскорблять его не советую, а то он обидится, встанет и хер мы куда доедем. Развлечемся зато на славу. Прямо на кругу, — машина делает резкий маневр, и я скатываюсь в другую сторону, упираясь лицом в стекло. Блядство. Просто блядство! Спокойно, Вася, тебе главное доехать и выйти отсюда на все четыре стороны.

Господи, я никогда не материлась, но в обществе этого…человека меня рвет на части.