Учись, Сингамиль !
Шрифт:
– Выходит так, что не каждый, кто провел несколько лет в "доме табличек", может стать искусным писцом?– спросил Надина Сингамиль.– Я думал, что усердие ученика и палка уммиа способствуют успеху. Так получилось у меня.
– Да он с детства был подобен старому ослу, - ответил Надин. И весело рассмеялся.– Отец, - обратился он к Балату, - не можешь ли ты поручить нам переписать несколько учебников для твоей школы? Моему другу Сингамилю нужно немножко серебра. В богатом городе Вавилоне плохо без денег. А мне тоже плохо. Ведь все, добытое в хранилище царских табличек,
– Я подумаю, - отвечал отец.– Ты работаешь в хранилище Хаммурапи, твой друг прибыл из хранилища Рим-Сина - достойные доверия писцы. Пожалуй, я поручу вам переписать басни о животных. Мне они нужны в десяти экземплярах. Пять напишешь ты, пять сделает Сингамиль.
С этими словами Балату подошел к небольшой деревянной полке, сделанной из попорченной двери, выбрал несколько глиняных табличек и подал их молодым людям.
– Здесь около ста басен и пословиц о животных. Мои ученики должны их выучить на память. Написать их нужно очень аккуратно, красиво и правильно.
– Мы согласны!– воскликнул Надин. Взял таблички и вместе с Сингамилем покинул "дом табличек".
Было еще светло, и они отправились к дому Надина, расположились во дворе, вблизи домашнего алтаря, где стояло несколько изображений богов. Самым большим глиняным изображением было изваяние Мардука, верховного божества Вавилона.
Под навесом, прикрытый циновками, стоял чан с мокрой глиной. Молодые люди быстро слепили себе таблички, примеряя размер к полученным табличкам, и вскоре сели за работу. Они расположились за довольно большим глиняным столом, который служил семье для трапезы. Надин взял первую попавшуюся табличку и отдал ее Сингамилю.
"Осел плыл по реке; собака не отставала от него и приговаривала: "Когда же он вылезет на берег, чтобы его можно было съесть?"
"Собака пришла на пир, однако, увидев оставшиеся кости, удалилась, сказав себе: "Там, куда я сейчас пойду, для меня найдется больше поживы".
– Я с удовольствием пишу о собаках, - признался Сингамиль.– Забавно! А ты о чем, Надин?
– Я люблю лошадей, хотя их у меня нет и не будет, слишком дорогое удовольствие. Послушай про лошадь. "Сбросив всадника, лошадь сказала: "Если всегда таскать на себе такой груз, можно и обессилеть!" А вот другая поговорка: "Ты потеешь, как лошадь, - это выходит всё, что ты выпил!"
Сингамиль был доволен своим новым занятием. Он тут же, придя к себе на ночлег, написал отцу небольшое письмо, в котором рассказал о том, как хороший друг Надин помог ему получить работу. Она даст ему немножко денег. "Не подумай, отец, что я собираюсь копить серебро для будущей своей жизни, я просто хочу иной раз выпить немного пива на каруме. Бывает так жарко, что горло пересыхает, а вода затхлая, сам знаешь".
На следующий день они снова собрались во дворе Надина и снова с удовольствием переписывали пословицы и поговорки о животных.
Сингамиль со свойственным ему простодушием часто повторял:
– Прекрасные поговорки, писать их одно удовольствие!
– Я рад, что смог тебе доставить такое удовольствие, - отвечал Надин, усердно выводя красивые знаки клинописи.
– А у меня есть друг, Абуни, - вдруг сообщил Сингамиль.– Мы с ним большие друзья, как Гильгамеш и Энкиду.
– Это похвально!– ответил Надин. А сам подумал: "Зазнается... Он вообразил, что подобен великому правителю Урука Гильгамешу. Однако откуда взялся такой зазнайка? Я его проучу. Только сделаю это хитро, как лис. Я не выдам себя. Пусть думает, что он такой, такой..." - Послушай, - сказал Надин, - вот поговорка о муле: "О мул, кто тебя признает - твой отец или твоя мать?"
– Смешная поговорка!– воскликнул Сингамиль.– Однако я устал, пойду, на сегодня хватит!
– Только второй день сидишь за делом, а уже устал, - возмутился Надин.– Раз договорились, надо делом заниматься! Сто пословиц и поговорок пять раз - это все равно, что каждому написать по двести пятьдесят пословиц и поговорок. Посуди сам, сколько надо работать? А ты уже ленишься. Ты ведь хочешь заработать?
– Посижу еще!– согласился Сингамиль.
Он писал очень старательно и потому чувствовал усталость. Ведь переписка законов и табличек с гаданиями отнимала у него много сил. Он знал, что нельзя пропустить и слова, нельзя перепутать строки. Отец за него поручился, надо оправдать надежды. Зато потом, когда он вернется домой, все знакомые люди будут с уважением здороваться с ним. Каждый подумает: "Каков сын Игмилсина!"
Прошло десять дней.
– В Эриду есть дом музыки?– спросил как-то Сингамиль, записывая поговорку: "Весь Эриду процветает, но обезьяна из "большого дома музыки" роется в отбросах".
– Я думаю, что в Эриду не кормят обезьян, - ответил Надин.– Знаешь ли ты забавную песенку про эту обезьяну?
Ур - превосходный город бога Нанны,
Эриду - процветающий город бога Энки,
Но я сижу за дверьми "большого дома музыки",
Я должна питаться отбросами, - не дай бог от этого умереть!
Мне не достается ни крошки хлеба, мне не достается ни капли пива,
Пришли мне гонца (с посылкой), да поскорее!
Ты понял, Сингамиль, - это письмо к матери обезьяны. Бедняга просит спасения. Как тебе живется в чужом городе, Сингамиль, ты не просишь помощи у отца?
– Ты сравниваешь меня с обезьяной?– Сингамиль вскочил, отбросив тростниковую палочку и уронив влажную табличку.– И почему я должен просить помощи у отца, когда хранитель царских табличек Нанни дал мне с собой тридцать сиклей серебра. У меня все есть, и я всем доволен.
– Почему же ты пожелал подработать на переписке табличек?– Надин уже разговаривал не как друг, а как ведущий следствие.
– "Почему? Почему"?– горячился Сингамиль.– Да потому, что захотел купить подарок моей матушке Уммаки. Она добрая женщина. Она любит меня больше всех на свете. Вот и потому!
– Молодой человек покупает подарок матушке!– рассмеялся Надин.– А я-то думал, что ты хочешь гулять на каруме и пить пиво в кабаке. Не говори жалких слов про подарки. Я знаю, для чего молодой человек желает подрабатывать...