Учиться, влюбиться... убиться?
Шрифт:
— Если доживет до этого, — вздохнула я.
— Даже если и не доживет, — пожал плечами седобородый. — Магия может многое. И устранить все, что вы причинили себе своими нелепыми железками, и вырастить леса, и наполнить моря водой… И мы опять придем в ваш мир. Я, конечно, до этого не доживу, но мои дети, внуки, правнуки… Ладно, это просто мои мечты. Этот подонок не только запер наши миры, он еще и насадил в вашем мире чрезвычайно агрессивную и нетерпимую религию. И новоявленные христиане, — слово это он выговорил так, словно его жгучим перцем посыпали, — рванулись истреблять
Еще бы мне не знать. Небось, все про инквизицию в школе слышали!
— Пока он был жив, мы ничего не могли сделать, — вздохнул чернобородый. — Этот мерзавец и, правда, был гением. Но после его смерти, мы сумели найти лазейку. Представь себе, что ручей, впадающий в огромную реку, завалили камнями. Он потек по другому руслу, набирая в себя грязь и гадость, но отдельные его потоки… Нет, не потоки, капли, всего лишь капли, но они все-таки просачиваются через
камни. И их все больше и больше. И ты — одна из таких капель.
— Оставим поэтические сравнения для певцов и музыкантов, — решительно вмешался седобородый. — Скажи честно, девочка, как ты относишься к вампирам и оборотням? Эльфам и лешим? Кикиморам и водяным?
Показалось, что его взгляд проткнул меня насквозь. Но стыдиться мне было нечего.
— Никак не отношусь, — ответила я. — Никакого страха или отвращения. Скорее, наоборот. Здоровое любопытство. А у вас они водятся? Все сразу?
Глаза "мага" потеплели.
— Это хорошо. Теперь я могу говорить дальше.
— А если бы я сказала, что я — ревностная христианка, и всякую нечисть надо уничтожать?
Спрашивала я из чистого любопытства. Во-первых, я всегда была атеисткой. Как сказал один мой знакомый, надо либо думать, либо верить. Я же предпочитала думать. Бога нет до тех пор, пока это нельзя будет доказать математическим путем. И точка. А во-вторых, я с детства усвоила, что нет плохих и хороших, есть только наше отражение в зеркале. И если тебе подставляют подножку, подумай, что бы сделал ты на месте этого человека. Возможно, то же самое? Так какое же право я имею осуждать тех же вампиров? Они пьют кровь, согласно мифам. Но им же это необходимо! Стоит только поставить себя на их место, и их уже нельзя осуждать. Неужели вы, неожиданно став вампиром, перешли бы на растительную пищу? Что-то я сомневаюсь. Или еще проще. Я в жизни видела ну очень мало вегетарианцев. С нашей точки зрения, есть бифштекс — это поддерживать силы. А с точки зрения коровы, из которой этот бифштекс приготовлен? Убийство и людоедство. Все зависит от точки зрения.
— Ты бы очнулась в лесу с сильной головной болью и шишкой на лбу, — отрезал седобородый. — Мы не можем рисковать! В нашем мире не будет ни христианства, ни остальных его разновидностей! Слишком мы разные, чтобы делиться на угодных и неугодных вашему Богу! Да и рабы из нас плохие!
— Мы не рабы!
— Угу, а рабы — не мы? Так, что ли? А как же ваши фразы? Раб Божий такой-то, спаси, Господи, раба
— Наши. — Я внезапно поникла духом. — Я ведь крещенная. Это может помешать?
— Не может. Пять капель воды и бормотание, которое исходило от человека, лишенного магической силы и знаний не могут ни помешать, ни повредить тебе, как ведьме. Если ты сама во все это не веришь.
— Я не ведьма.
— Пока — нет. Я ведь так и не представился тебе. Ведун Антел Герлей. Полностью — Верховный колдун Магического Универа, Антел Герлей. Ученики до Ведуна сократили, а там и прижилось. Это мой помощник, — он кивнул на чернобородого. — Колдун Бреме Теодорус.
— Оч-чен-нь п-прият-тно, — заикнулась я. — Юлия. Синичкина. Можно — Леля. А почему — Универ, а не Университет?
— Узнаешь на уроках истории.
— Уроках истории? — новости вышибли из меня остатки мозгов. Голова казалась большой и гулкой, как медная кастрюля.
— Да, на уроках истории! И теперь мы подходим к самому главному. Ты хочешь здесь учиться?
Хочу ли я стать ведьмой? Хочет ли орел — летать, рыба — плавать, человек — дышать!? Хочу ли я стать колдуньей!? Да я готова была заплатить за это любую цену!
— Платить не потребуется, — прочел мои мысли ведун. — Во всяком случае, деньгами. Но должен тебя огорчить. Дело в том, что пройти из вашего мира в наш можно только в строго определенные дни. Сюда ты прошла. Вернуться обратно ты сможешь только после десятого года обучения.
— Десятого года? Но сколько же всего здесь учиться?!
— Мало. Пятнадцать лет.
Кусок воздуха застрял у меня в глотке. Через пятнадцать лет мне будет ближе к сорока, чем к тридцати. Прекрасный возраст, но все же, пятнадцать лет… С другой стороны — стать колдуньей… Я решительно выплюнула застрявший воздух обратно вместе с кратким:
— Согласна.
Ведун засмеялся.
— Таких жертв не потребуется. Во-первых, маги живут гораздо дольше обыкновенных людей, а во-вторых, они сами выбирают, когда стареть.
— А вы? — ляпнула я. И покраснела. — Простите.
— Ничего, все в норме. Подумай сама, я — ведун, я заведую всем Универом, как еще я должен выглядеть, чтобы меня уважали? Сейчас ты беседуешь со мной с уважением, которое должно оказывать опыту. А если так?
Он провел перед собой рукой — и лицо его потекло, смазалось, расплылось, чтобы через секунду собраться в маску мальчишки лет семнадцати, явного шалопая и оболтуса. М-да, такого я уважать бы не стала. Дружить — да, но не слушаться и не повиноваться.
— Это всего лишь иллюзия, — пояснил маг, небрежным жестом проводя по лицу и возвращая прежний возраст. — Хотя так я и выглядел в пятнадцать лет. Сейчас же мне надо выглядеть солидно. Как в твоем представлении должен выглядеть директор Универа?
Я подумала и решительно кивнула.
— Примерно так и должны. Еще раз извините. Можно мне еще один вопрос?
— Можно. Слушаю.
— То облако в лесу. Что это было?
— Ворота в наш мир. Они открываются три раза в году, в строго определенные ночи. В остальное время они невидимы для всех, кроме опытного колдуна.