Удача не бывает случайной
Шрифт:
— А что Джеймс передал тому журналисту?
— Я не знаю, точно, но бумаги, если они при нем, должен был забрать или выбить из него, где они спрятаны.
— В них было упоминание про Дорадо?
Хорхе усмехнулся:
— Джеймс как-то сказал мне, что в случае опасности для него, я должен знать, что Дорадо в том списке проходит под именем Джино Вальтер.
— Откуда ты знаешь про базу на северо-востоке?
— Я там проходил подготовку, так мышцы размять, и вот тогда туда и попал тот журналист.
— Значит, это ты рассказал Джеймсу об убитых?
— Я.
— А почему ты был заинтересован
Хорхе изумленно смотрел на меня.
— Да Хорхе я все знаю.
Я решил приоткрыться, потому как понял, что выйти отсюда живым может только один. Он это тоже знал, слишком много сказал.
— Ты нарушил приказ. Я понимаю, там большие деньги и ты сообщил приятелю, получая свою долю. Хорхе ты сразу работал на разных хозяев. А зря.
— Так это ты!? — произнес он. — Ты был везде. Какой ты к черту журналист. Значит и на востоке ты оказался не случайно. Уже одно то, как ты ушел и убрал ребят, и собаку, говорит о многом. И в лесу ты прятался. Ты был совсем близко, раз слышал разговор.
— Ну, то, что было это так же интересно, как вышедшая на пенсию проститутка.
Хорхе понимал тоже, что и я. Вопрос стоял, кто кого, но у меня пистолет, значит, у него было что-то в запасе. Пока он говорил, я не спускал с него глаз, глядя в его глаза, которые в доли секунды выдают намерения их хозяина, но чуть раньше действий.
Хорхе засмеялся: — Ты обвел две службы, обставил, как детей, они даже не представляют твой уровень, но представляю я, и я тебе мешаю.
В порыве смеха он взмахнул руками, как делают люди, когда смеются от души, но это обычные люди, когда им весело. Я уловил его намерения по глазам. Лишь он только начал движение рук, я отклонился влево, из правого рукава Хорхе вылетел стилет и, просвистев возле моего уха, вонзился в диван, но это я увидел потом. Как только я отклонился, мой палец нажал курок, раздался еле слышный хлопок, и во лбу у Хорхе образовалась дырка.
Он мгновение сидел, а потом упал головой на стол. Посмотрев на мертвое тело, я поднялся, задерживаться здесь не было смысла. Достал из кармана портативный магнитофон, выключил его и положил в сумку, что оставил на диване. Пистолет засунул за ремень. Стилет вынимать из спинки дивана не стал, пусть потом полиция разбирается о разборке в этом доме. Подойдя к двери, выключил свет, прислушался и открыл ее. Луна уже была еле видна на сером утреннем небе, и утренняя дымка уже была готова уступить место первым лучам солнца.
Я не стал закрывать дверь, оставив ее приоткрытой, чтобы соседи заметили и вошли. Ни к чему оставлять труп лежать, пусть о нем позаботятся. Осторожно спустился и быстрым шагом проделал обратный путь. Предутренние сумерки пока еще скрывали меня. Выйдя из района я, стараясь не попадаться полицейским машинам, прошел в парк, где и дождался, пока начнет ходить общественный транспорт.
Дома первым делом смыл грим, принял душ, стер часть записи, где он говорил обо мне, что понял кто я, и спрятал пленку. Выпил ароматный кофе, а затем отправился спать. Несмотря на выпитый кофе, уснул мгновенно.
21
Проснулся я поздно, солнце уже перевалило зенит, и начало опускаться к западу. Обычный ритуал после пробуждения: чашка кофе, душ. Хотелось есть, почти сутки ничего не ел, но с этим придется подождать, дел было не мало. Я знал, что меня ищут и Джеймс при его связях не был так опасен, как полковник, вот у него действительно были для этого более широкие возможности, но все равно ограничены. Он не мог мое фото отдать в розыск, он мог подключить только доверенных лиц. Я устал изменять свою внешность, но знал, что придется. Кардинально менять не стал, а так чуть подретушировал, иначе в самый неподходящий момент грим может потечь. Изменения были минимальны, чтобы соответствовать фото в паспорте, который уже был у меня. Паспорт был на имя англичанина Уильяма Блейка. Волосы светлые, в очках, легкая царапина на подбородке, как бы от неудачного бритья. Оделся в джинсы, клетчатую рубашку, светлую куртку взял с собой. Как багаж — небольшая дорожная сумка, в которой самое необходимое, для краткосрочной поездки из одной страны в другую.
Я решил, что в Бразилию полечу сегодня же, рейсом в 22 часа, посчитав, что Аргентину надо покинуть временно, и как можно быстрее, чтобы исключить срыв встречи, а в Рио-де-Жанейро меня искать не будут.
Выйдя из дома, направился к ближайшей улице, где можно взять такси. Доехал до ближайшей кассы и купил билет на самолет, а затем отправился на железнодорожный вокзал, где сдал сумку в камеру хранения, чтобы быть налегке. Доехав до Риколетты, я из телефона-автомата позвонил в офис, трубку сняла Симона.
— Привет, дорогая.
— Жан, ты куда пропал? — услышал я ее радостный голос. — Опять что случилось?
— Все в порядке, много дел.
— И не заходишь и не звонишь.
— Поздно возвращаюсь, устаю. У вас все хорошо?
— Да, только тебя не хватает. Ты вообще где?
— Здесь в Байресе. На днях появлюсь. Все, пока, до встречи.
Я повесил трубку и вышел на залитую летним солнцем улицу. Звонок был сделан. Я был почти уверен, что телефон офиса прослушивается, как и домашний. Этим звонком, я хотел дать понять полковнику, что я в столице. Следующий мой маршрут пролегал в районе моего дома, где я жил под именем Жана Марше. Сделав круг, я вошел в один из домов с другой улицы и вышел со стороны моего дома, направляясь мимо него. Не доходя, я заметил машину, которую ранее не видел здесь. Она была пуста. Да и не должен никто в ней быть. Согласно логике водитель ушел по своим делам, но где-то здесь и наверняка не один, наблюдает за домом. Кто знает, может быть сейчас кто-то сидит и смотрит на меня в прицел.
Я дошел до конца улицы, пройдя мимо булочника, у которого покупал круассаны, он мельком взглянул на меня, но не узнал, а я сел в такси, направляясь в аэропорт.
Голод давал о себе знать, и я успел поесть в ресторане аэропорта до вылета. При посадке пограничник посмотрел на мои документы и вернул. Я его не заинтересовал. Самолет вылетел по расписанию и через три часа я ступил на землю Бразилии. Пограничный и таможенный контроль прошел без осложнений, лишь пограничник спросил:
— На какой срок?