уДачный отпуск
Шрифт:
– Ну это-то понятно, но я… – Аня вдруг поняла, что призналась в самом сокровенном и смутилась. – Ему об этом знать не надо. Не время.
– Что такое говоришь, девочка! – возмутилась седовласая дама. – Разве для этого нужно специально время выжидать?
– Да я тоже так думала, но… мне говорят… И потом… – Аня окончательно сбилась, стушевалась, потом собралась и строго проговорила: – Я не об этом сейчас. Меня вот что беспокоит, Вера Павловна, скажите, что у него с сердцем?
– У кого? – прониклась Вера Павловна.
– У Дани.
– С сердцем? У Дани? – удивилась
– Нет, вы меня неправильно поняли. Я в прямом смысле: у него нет сердечных заболеваний?
– У Дани? – снова переспросила женщина и даже чуть встревожилась. – Ой, Анечка, а я не знаю. А что, есть подозрения?
– Вера Павловна, – внимательно смотрела на нее Аня. – Скажите правду! Какие подозрения, если вы сами собственными ушами… говорили с врачом, а тот вам сказал, что… что ему осталось жить… ну вспомните же!!
Вера Павловна перепугалась не на шутку, но опыт подсказывал ей, что самое мудрое – это взять себя в руки.
– Девочка моя, погоди… начнем с того, что я ушами не говорю, я ими… что ж я делаю? Да неважно. Самое главное – ни с каким врачом я про Даню не говорила. У меня не было для этого повода! Данил всегда рос очень здоровым ребенком. Да, у него в какое-то время не хватало мышечной массы, потому что вверх рос быстрее, чем вширь. Но с годами он… он вырос и отъелся! И уж про то, что ему осталось жить… девочка моя, признайтесь, может быть, у вас какие-то свои источники? Я подниму на ноги весь город.
– Да весь город уже поднят. То есть нашли кардиолога… только она постоянно в командировках, – задумчиво лепетала Аня, ничего не понимая. – Давайте еще раз вспомним. Это было года два назад. Данил тогда болел, они с Соней тогда еще с вами жили.
– Это я помню. Он болеет редко, а тут простыл, и у него поднялась температура до тридцати восьми – неслыханное дело! Сонечка тогда прилетела ко мне с воплями: «Пусть Савушка пишет завещание!» – это я помню.
– Все правильно, а потом… Она перешла спать в гостиную, чтобы больному не мешать.
– И это было, – кивнула Вера Павловна. – Я еще тогда подумала, что не так уж Даня болен, чтобы от него сбегать. И даже сказала об этом Кларе. У нас соседка Клара как раз забежала пожаловаться на своего попугая. Он перестал есть и странно себя вел. А у меня есть знакомый ветеринар-орнитолог. Ну она и попросила, чтобы тот навестил птичку. И когда она пришла, я как раз так и разоткровенничалась. Пожаловалась. А Клара мне сказала тогда, что если бы Даня женился на ее Ирине, то она бы не сбежала. А еще меня Сонечкина фраза про завещание очень задела. Ведь это…
– Стоп, Вера Павловна, – помотала головой Аня, – то есть у вас был не врач, а ветеринар?
– Ну конечно! Лев Аркадьевич! Я ж говорю – Кларочка попросила. И вы знаете, девочка моя, попугайчика спасти не удалось. У него случился сердечный приступ. Я даже не помню названия, но… птичка погибла. Мы потом с Кларочкой поревели и похоронили его… я сейчас не про Льва Аркадьевича… Погодите-ка… получается… Сонечка подслушивала, но все поняла не так, и… вы решили, что… Бред какой-то!
Аня сидела за столом, мешала ложечкой холодный чай и не могла поверить.
– Не может быть, – тихо сказала она. – У нас все… все друзья с ума сходят! Врачей ищут, а тут все так просто… не верю.
– А почему же Сонечка не сводила Даню к врачу?! Что за игры за спиной? И вы тоже хороши! Неужели нельзя было спросить его напрямик?!
– Мы ж думали… Сонечка просила ему не говорить. Ему волноваться просто никак нельзя, любое волнение может спровоцировать приступ, и тогда сердце не выдержит.
– Какая чушь! – воскликнула Вера Павловна. – А как вы собирались оградить его от волнений на работе?! Да элементарно – поехал на машине, кто-то подрезал – и все! Нервное напряжение – и верная смерть! И получается, что вы же его еще и берегли!
– Получается, что мы все… полные идиоты… – медленно проговорила Аня. – А… а вы не можете ему позвонить? Ну чтобы он сам сказал, в трубку.
– Да боже мой! Пожалуйста!!
Вера Павловна плавно сняла трубочку беленького телефона, нажала кнопочки и запела:
– Сыночек, Даня, ты чем занят?.. А как твое самочувствие?.. нормально, да?.. а когда ты в последний раз делал кардиограмму, сокровище мое?.. да я так спрашиваю, из чистого любопытства. Проснулась и думаю – дай спрошу… Ага… ага… так… нет, ты мне не ворчи, что ваши эти профосмотры только отнимают время, это просто необходимо! Вот прошел и… можешь спать спокойно, и я не волнуюсь… а давление какое?.. нет это тоже ради кругозора… Вот и славно!.. Нет, ну я… да не спрашиваю я у тебя анализы на яйце-глист! Мне это неинтересно! А когда ты их сдавал, анализы-то?.. Две недели назад… замечательно… Я говорю: очень хорошо! Ты сейчас где?.. Где? В командировке? И когда будешь?.. понятно… ну хорошо, Данюшка, я еще позвоню!
Женщина положила трубку и победно уставилась на Аню.
– Вы слышали?
– Я все слышала… – покраснела Аня. – Да я и сама… дурочка я, чего там. Голова другим была забита, а как узнала… я всю жизнь маменькина дочка, не привыкла с трудностями бороться. Мне сказали, что надо так, и я старательно выполняю! Никакой самостоятельности, прям так неудобно…
– Ну что ж, будем думать, что это у вас от любви. Кстати, у Дани командировка, но как только он приедет, я вас, Анечка, непременно приглашаю к себе на чай! Непременно!
– А я непременно приду. Честное слово, – пообещала Аня, и дамы простились вполне довольные друг другом.
Домой Аня просто летела. Она готова была растерзать эту ненавистную Соньку! Единственное, что ее сдерживало, так это то, что она и сама оказалась не на высоте. Ну ладно Сонька, ей на Даньку плевать с высокой колокольни, но Аня!! И ведь кому поверила! Вот дура-то!
Аня вспомнила, каким был их последний вечер с Данилом, и заскрипела зубами:
– Ну, Сонька, дрянь такая! Из-за нее я прямо-таки прогнала Даньку! А ведь только-только все так замечательно стало складываться! А это Сонька!..