Удар акинака
Шрифт:
А потом пришли еще более ошеломляющие известия о поражениях русского флота и появлении японцев в Чемульпо, совсем рядом от Сеула и Филипповки. Вместе с этими известиями в деревне появилась полурота стрелков под командой поручика Гришина и прапорщика Сергеева. Сибиряки, как пояснил Анде Громов, представляли собой боковую заставу, охранявшую дорогу из Сеула от возможного налета японцев. Устроились они на одном из пустовавших купеческих участков. Офицеры с денщиками в доме, унтер-офицеры — в мезонине, в котором жила прислуга, а солдаты — на складе.
После таких новостей снова собрали сход общины. Но и теперь принять окончательное решение не удалось. Многих мужиков затиранили и подговорили бабы, не желающие бросать все нажитое трудом на поток и разграбление. Стоит уехать, тут не только японцы, корейцы местные все обнесут и к себе растащат, ходили разговоры по домам. Спорили долго,
А потом началось. Сначала где-то вдали громыхнули берданки дозора, а в ответ раздался нестройный залп, напоминающий звук рвущегося холста. Потом несколько раз выстрелы берданок и из-за поворота дороги выскочил один из отправленных в дозор мужиков. Бежал он тяжело, хотя и славился на всю деревню, как непревзойденный бегун. Второго дозорного видно не было. Зато на дорогу выскочило несколько всадников в сине-красном с еле заметной на таком расстоянии желтой полосой на кепи. Казалось, еще немного и они настигнут беглеца и… Но Кощиенко уже стоял в своем окопчике. И без лишней спешки, но быстро прицелившись, выстрелил все пять раз, опустошив магазин винтовки. Его поддержали несколько стрелков, хотя расстояние для старых берданок было явно великовато. Отчего подбежавший в этот момент Громов потребовал прекратить огонь, употребив даже несколько небиблейских выражений. Тем более, что и стрелять стало не в кого. По полю убегал один конь, волоча по земле тело, зацепившееся ногой за стремя. Еще один конь бился в агонии, повалившись на спину и, похоже придавив наездника. Остальных преследователей словно сдуло ветром. Дозорный, Лука Панкратов, после выстрелов слегка притормозивший, все же сообразил в чем дело и вновь помчался к окопам.
Ополченцы успели занять все свои окопы. Даже Лука добежал и успел рассказать, что напарника убили, и рассказать про увиденных конников и пехоту. А стрелки еще только строились на купеческом подворье.
— Вчера их благородия у меня все остатки ханжи[3] выкупили, — пояснил Анемподист Борису странное поведение военных. — А солдатики, как мне чудится, тоже где-то причаститься успели.
— И ты молчал? — вызверился было Громов, а потом просто махнул рукой. Впрочем, им обоим бытсро стало не до солдат и их маневров. Из-за поворота колонной, на ходу без единого выстрела разворачивающейся в густую цепь, выходили японцы. Неразличимые в своей однообразности, одетые в синие мундиры, белые гетры, идущие ровным строем и неотвратимо надвигающиеся враги невольно пугали. Кощиенко показалось, что теперь-то ничего не остановит вражескую пехоту. Он невольно бросил взгляд назад, словно собираясь бежать.
— Что, Андя, страшно? — спросил устроившийся рядом в окопчике Борис. — Не боись, им тоже страшно, как и тебе. Стрелять только когда япошки дойдут до кривого камня! — громко приказал он выглядывавшим из окопчиков односельчанам. В это время раздался дружный залп и над головой ополченцев просвистели пули. Оказывается, солдатики все же успели залечь на окраине деревни и теперь залпами обстреливали японцев издали. Кощиенко развернулся и внимательно посмотрел на результат очередного залпа. И разочарованно выругался. Один упавший и двое-трое покинувших строй раненых. И это у стрелков! Впрочем, Анемподист вспомнил про вчерашний солдатско-офицерский загул и снова выругался. Какая может быть прицельная стрельба с похмелья. Тут сбоку громко и задиристо щелкнул маузер Громова и Андя переключился на бой. Прицелился в размахивающего саблей и чего-то кричащего японским солдатикам офицера, выстрелил. И тут же испуганно спрятался в окопе, скрываясь от ответного залпа японцев. А сразу после него прозвучал ответный, не столь грозный и растянутый по времени залп ополченцев. За ним последовал залп стрелков. Японцы же, несмотря на потери, заорав что-то воинственное, рванули бегом в атаку. Тут уж и Кощиенко стало не только до наблюдений, но до переживаний тоже. Он только успевал передергивать затвор и стрелять. А по опорожнению магазина — доставать новую обойму, перезаряжать винтовку и снова стрелять. Стреляли вразнобой, с максимальной скорострельностью все — и ополченцы, и стрелки. Но японцы, теряя и теряя солдат, все же добрались до окопов. Казалось теперь отряду ополченцев, вооруженных берданками без штыков, не выстоять. Но одновременно с японцами к окопам добежали сибиряки. Японцев, несмотря на потери, все равно было больше. Но солдаты и мужики дрались ожесточенно и настойчиво. Стреляли редко. Влияла ли теснота схватки, или же охватившее противников озверение. Солдаты действовали штыками, а крестьяне или использовали берданку как дубину, либо рубились топорами, прихваченными в окопы. В воздухе повис тяжелый запах убоины, крови и содержимого кишок.
Кощиенко, подстрелив подбежавшего к окопу японца, отбросил в сторону бурскую винтовку и схватил выроненную убитым японскую. Драться штыком он не умел. Поэтому первый же выпад закончился тем, что винтовка застряла в груди противника. Пока на него не выскочил следующий японец, Андя успел осмотреться и увидел оставленную кем-то рядом с окопом лопату. Хорошую, недавно проданную им кому-то из крестьян, до блеска отточенную о грунт. Бросившись с наклоном вперед, он успел подхватить это неожиданное оружие быстрее, чем подбежавший солдатик сделал выпад. Выпрямляясь, Кощиенко ударом черена отбил винтовку, а потом резко изо всех ударил лопатой вперед. Перерубив, совершено внезапно, японцу горло и попав под брызнувшую струей кровь. От неожиданности Анемподист дамже выронил лопату. И если бы японцы, не выдержав напора рукопашной, не побежали, этот бой стал бы для Кощиенко первым и последним. Каким он стал для почти десятка ополченцев и стольких же стрелков. Японцев, надо отметить, валялось на позиции и перед ней раза в три — четыре больше. Но всем было ясно, что еще один бой — и оборона русских просто исчезнет.
— Ну что, господа ополченцы, — поручик Гришин, не менее Кощиенко заляпанный кровью, в порванном в нескольких местах мундире, усталый, уже не выглядел тем блестящим и надменным «их благородием». — Успеют ваши семейства до вечера уйти?
— Должны, вашбродь, — устало ответил Громов, опиравшийся на японскую винтовку, как на костыль.
— Это хорошо, — согласился Гришин. — До ночи мы продержимся. А потом у меня приказ — отходить. Отравляй своих с обозом…
— Не, вашбродь. Всех не отправлю, — заупрямился Громов. — Раненых только. Остальных… охотниками к себе в роту возьмете?
— Хм… Служил? — дождавшись ответа старосты и посмотрев на стоящих за спиной старосты ополченцев, поручик вдруг улыбнулся. — Возьму. Только слушаться вам придется, как солдатам. Командовать… будешь ты. А пока — назначать парочку своих собирать японские винтовки. Потом среди самых умелых распределишь. А я мы…
— Разрешите, господин поручик? — обратился к Гришину подошедший сбоку Сергеев. — Солдаты построены, можем возвращаться к батальону.
— Кто вам сказал, что мы будем возвращаться, — удивился Гришин. — Отправьте с ранеными унтер-офицера Силина в батальон. Берите первый взвод, отправьте фельдфебеля Мельника с отделением в передовой дозор, а сами окапывайтесь с правого фланга. Я со вторым взводом — в центре, а ополченцы — слева. И быстрее, времени у нас до следующей атаки вряд ли более получаса.
— Е-е-есть, — вид у прапорщика был не слишком довольный, но выполнять приказ он отправился быстрым шагом.
Как ни удивительно, японцы атаковать не спешили, позволив отряду Гришина организовать вполне приличную оборону. Странное поведение противника поручика насторожило и он отправил два отделения для усиления боковых дозоров, а прапорщика Сергеева отправил в передовой дозор, для рекогносцировки. Прапорщик ушел… и пропал вместе со всем отделением. А потом японцы атаковали и с фронта и левый боковой дозор. Вторую атаку отбили с большим трудом. Окопы пришлось оставить и отойти к деревне. Но пока они окапывались в деревне, японцы обошли отряд со все сторон. Теперь стало ясно, что их было не меньше батальона. Но атаковать противник не спешил. Неторопливо окружив деревню и поставив на позицию пару легких пушечек, японцы выслали к обороняющимся парламентера…
Примечания:
[1] «Boer Mauser» (бурский маузер) — в России продавался под названием «бурская винтовка». Варианты винтовки Маузер для Испании (калибра 7х57 мм), появившейся в 1893 году и ее модификации 1895 и 1897 г.г. Состояли на вооружении ополчения буров в ходе англо-бурской войны. По отзывам современников, оказались более эффективны, чем английские винтовки
[3] В общине старообрядцев в качестве церковнослужителей имелись: настоятель храма, диакон, уставщик и звонарь. Храма в поселке нет, только молельный дом, поэтому староста исполняет роль настоятеля