Удар новичка
Шрифт:
Я не думал рисковать и отступил назад: револьвер – это уже серьезно, а в руках коварной женщины, от взгляда которой у меня прошел по спине холод, – серьезно вдвойне.
– Да, Чэд, я обманывала тебя. Можешь считать, и вполне обоснованно, что я все время водила тебя за нос. И ничего ты за это мне сделать не сможешь. Я знала, сколько денег Вестал собирается мне оставить, и очень тонко играла на ее жалости. Она просто не могла не чувствовать сострадания к тому, кто был так же уродлив и непригляден, как она сама. С твоим появлением я сразу поняла, какой мне выпал шанс. Зачем же годами ждать ее смерти, если ты готов был сразу прикончить свою жену. – Ева подалась вперед. – Выйти за тебя замуж? Я ненавижу тебя! Я ненавидела тебя каждый раз, когда с омерзением отдавалась тебе. Иногда я даже думала, стоят ли все эти деньги тех мук, которые я терпела, делая вид, что люблю тебя. Что ж, теперь я получила все, к чему стремилась, и сполна расплатилась за свои мучения. Тебе эти деньги никогда не достанутся, так как я буду принадлежать другому. А теперь убирайся! И никогда не попадайся мне на глаза. Скажешь мистеру Хоу, где ты нашел себе пристанище, чтобы он мог перевести на твой счет причитающиеся тебе деньги. Я также не хочу ни видеть, ни прикасаться ни к одной вещи, которая была твоей. А теперь – пошел вон отсюда!
– Ты поплатишься за это, Ева, – пригрозил я вполне серьезно. – Берегись! При первой же возможности я нанесу ответный удар. Ты сама накликала это на себя, и так будет.
– Вон!
Я пересек холл, направляясь к парадной двери. Вынув ключ из кармана, я отпер ее, затем быстро оглянулся.
Она стояла в дверях кабинета, и дуло револьвера смотрело мне в спину.
– Спокойной ночи, Ева. Если можно пожелать такое здесь. Призрак Вестал составит тебе компанию. – С этими словами я вышел в темноту ночи.
Приближалась полночь – и бар Джека был набит битком. Расталкивая посетителей, я пробился к стойке и заказал четвертую по счету порцию виски.
Идти мне было некуда, да и делать тоже было нечего. Оставалось только напиться вдрызг.
– Привет, Чэд, дорогой…
Я обернулся и увидел улыбающуюся Глорию.
Какое-то мгновение я недоуменно пялился на нее. Последний раз я видел ее шестнадцать месяцев назад, когда мы провели с ней ту памятную мне ночь накануне моей женитьбы на Вестал, а потом Ева целиком завладела всеми моими мыслями, вытеснив из них Глорию. Я совершенно забыл о ней.
– Ты, Глория…
Продолжая улыбаться, она взяла меня за руку – и я почувствовал твердое дружеское пожатие.
– Разве ты не рад вновь меня видеть?
– И еще спрашиваешь. Что ты здесь делаешь?
– Сама хотела бы знать. – Она надула губки. – Надеялась, что меня встретит симпатичный мальчик, но он что-то не появился.
– Теперь тебе беспокоиться не о чем. Такой мальчик у тебя уже есть. Давай уйдем отсюда и поговорим.
Она согласно кивнула.
Я протолкался к выходу, увлекая Глорию за собой.
– Моя машина здесь. Куда поедем?
– Ко мне. На бульвар Рузвельта. – Она забралась в машину и удобно устроилась на сиденье возле меня. – Чэд, дорогой, неужели ты забыл меня?
Я улыбнулся ей, выруливая со стоянки.
– Ни в коем случае. Правда, со времени нашего последнего свидания жизнь моя пошла кувырком. И мне как-то было не до тебя. Но вот сейчас, когда мы встретились, я понимаю, насколько мне тебя не хватало. Чем ты занималась все эти месяцы?
– Была во Флориде. Когда ты находился в Венеции, мной заинтересовался весьма респектабельный пожилой джентльмен. – Глория захихикала. – Его жена накрыла нас на прошлой неделе. Жены вообще – сущие фурии, не правда ли, Чэд?
– В чем-то ты права. – Я повернул на бульвар Рузвельта. – Где остановиться?
– Немного дальше, вон у того здания.
Я притормозил рядом с многоквартирным домом.
– Могу я остановить здесь машину? Надеюсь, я проведу у тебя ночь?
– Тебя, кстати, никто не приглашал. Но, думаю, это не остановит такого парня, как ты. Въезжай во двор. Моя квартира на последнем этаже, дорогой, и поторопись.
Я поставил машину на пустую площадку за домом и на лифте поднялся на последний этаж.
Квартирка Глории состояла из небольшой спальни и просторной гостиной. Все достаточно комфортабельно, но ничего сверхъестественного.
Моя давнишняя подружка уже ждала меня. Даже успела переодеться, представ передо мной в лимонно-желтом шелковом халатике. Она была настолько хороша, что я искренне удивился, как это я мог ее забыть.
– Входи и закрывай дверь, Чэд. Как я рада тебя видеть вновь!
– Считай, что нас двое в этой радости. – Закрыв дверь, я подошел и обнял радушную хозяйку. – Ах, сколько воды утекло со времени нашей последней встречи, Глория!
– Да, слишком много. Что случилось, Чэд? Было гораздо хуже, чем ты предполагал?
– Достаточно плохо. Ты знаешь, что она умерла?
– Прочитала в газетах. – Женщина, прижимаясь ко мне всем телом, откинула назад голову, чтобы заглянуть в мои глаза. – Надеюсь, у тебя имеются сейчас деньги?
– Не так чтобы очень. Она много раздала.
– И сколько?
– Почти все. Но давай оставим эту тему. Есть другой разговор.
Это случилось за завтраком, на скорую руку приготовленным мне Глорией.
Я как раз размышлял над тем, что безжалостный дневной свет сразу обнаруживает все дефекты женщины, незаметные вечером. Я решил, что моя подружка стареет. В этом, конечно же, была виновата ее беспорядочная, полная риска жизнь, изматывающая душу и тело. Пьянство, бессонные ночи, слишком горячие и обильные ласки в постели – все это оставило свои следы на лице Глории.
– Чэд, дорогой, а не влюбился ли ты в кого-нибудь? – вдруг спросила она.
Избегая ее взгляда, я сосредоточил все внимание на яйце всмятку, с которым расправлялся в этот момент.
– Не будь таким инквизитором, Глория.
– Я просто подумала, что ты, быть может, хочешь поделиться тем, что тебя беспокоит сейчас. Ты же знаешь, что не безразличен мне, но я на тебя не претендую, так как давно потеряла надежду, что ты сделаешь меня порядочной женщиной. Если хочешь, расскажи мне о той, что причинила тебе боль.
Отодвинув тарелку, я развернул кресло так, чтобы сидеть спиной к окну.
– Она была секретарем Вестал. Мы просто сгорали от страсти друг к другу – и стали любовниками. Но теперь это в прошлом, – сказал я, стараясь говорить совершенно равнодушным тоном.