Удар судьбы
Шрифт:
Катафракт пожал плечами. Очевидно, его не приводила в ужас эта перспектива. И у него не имелось на то оснований. Конфликт между двумя армиями, даже до битвы на перевале, был цивилизованным. После той битвы он стал рыцарским. Раджпуты станут относиться к человеку так же, как солдаты Велисария относились к пленным раджпутам.
Вспомнив об этих пленниках, Велисарий сам пожал плечами.
— А если уж до этого дойдет, то я просто оставлю тебя позади с пленными раджпутами, — сказал он. — Достаточно глубоко в кванате, что Дамодара не найдет тебя, пока не будет слишком поздно, и с достаточным количеством еды. Конечно, вода тебе не потребуется.
При упоминании воды катафракт скорчил легкую гримасу. Весенние потоки давно закончились, но кванат все равно оставался по крайней мере на фут заполнен водой. Несмотря на все свое желание покинуть горы, никто из солдат не испытывал радости при мысли о долгом марше по туннелю. Какая радость идти по узким выступам по бокам, чтобы ноги не промокли в воде, которая бежала по центральному желобу?
Подошел Маврикий.
— Сейчас, — сказал он. — Нельзя выбрать лучшего времени.
Велисарий кивнул. Стояла только середина утра дня после столкновения кавалеристов. Наездники-раджпуты должны были вернуться к своей армии и сообщить Дамодаре о местонахождении римлян. Они не появятся, по крайней мере, день, вероятно, два.
Достаточно долго.
— А люди?..
— Готовы, — тут же ответил Маврикий. — Ждут только приказа.
Велисарий сделал глубокий вдох, наполняя легкие воздухом.
— Пора, — сказал он.
Надо действовать быстро, пока чистый горный воздух оживляет его и укрепляет намерение. Вскоре он будет хватать ртом воздух в кванате и потеть во влажной дымной темноте. Один из тысяч людей, которые, шатаясь, пойдут по туннелю шириной в восемь футов, по пути, едва освещенном несколькими факелами.
Через несколько минут римский лагерь напоминал гудящий улей.
Длинные колонны солдат на лошадях стали спускаться вниз в долину, направляясь в другую маленькую долину в двух днях пути. Та долина тоже бурлила от активности. Куруш и его шахтеры уже несколько недель готовили обманный маневр.
Велисарий ждал до самого конца, потом сел в седло и последовал за своей армией. Он понял, как сильно ему будет недоставать гор. Странно, думал он, после того, как он столько раз их проклинал. Но горная система Загрос оказалась к нему милостива, в общем и целом. И ему будет недоставать чистого воздуха. Но Велисарий отогнал все сожаления. Помог Эйд.
«Подумай о морском ветерке. Подумай о чайках, которые парят в голубом небе. Подумай о…»
«Черт побери это все! — весело ответил Велисарий ментально. — Все, о чем я хочу думать, — это Венера, поднимающаяся из пены морской».
И эта мысль поддерживала его на протяжении долгих, тяжелых дней впереди. Его жена, идущая ему навстречу через море.
«Дорогой и любимый».
Они встретятся в месте под названием Харк. Месте, где Велисарий копьем проткнет брюхо дракона и покажет новым богам, что они тоже, несмотря на свои мечты об идеальности, все еще нуждаются в кишках.
Харк. Велисарий выжжет это название в вечности.
Но название для него ничего не значило. Это просто место, где Венера поднимется из пены морской. Название, которое важно только потому, что мужчина обнимет там жену, как и многие мужчины, на протяжении многих лет, в стольких местах обнимали жен после долгой разлуки. Ничего больше.
«Так сделана вечность, — мягко сказал Эйд. — Из простой глины, и ничего больше».
Глава 24
Махараштра.
Лето 532 года н.э.
Ирина прошептала несколько слов в ухо своему агенту. Мужчина кивнул, поклонился и вышел из комнаты. Ирина закрыла за ним дверь.
Кунгас проигнорировал разговор. Он склонялся над читальным столиком в покоях Ирины, осторожно писал задание, которое она ему дала, и, казалось, абсолютно не обратил внимания на прибытие шпиона и его перешептывания с Ириной. Но в тот момент, когда шпион ушел, Кунгас поднял голову и вопросительно посмотрел на гречанку.
Увидев выражение на ее лице, он отвернулся от стола.
— Что-то не так? — спросил он.
Ирина уставилась на него, ее лицо ничего не выражало. Кунгас встал со стула. У него на лице отразилось легкое беспокойство — он нахмурился.
— Что случилось? — Ирина покачала головой.
— Ничего, — ответила она. — Ничего плохого.
С видом женщины, озабоченной чем-то, она прошла к окну. Кунгас оставался на месте, провожая ее только глазами.
У окна Ирина положила руки на подоконник. Потом склонилась вперед, подставляя лицо легкому, летящему с океана ветерку, закрыла глаза. Ее густые, роскошные каштановые волосы легко шевелились на ветру.
За ее спиной, невидимые ей, двигались руки Кунгаса. Они поднимались, словно желая погладить и приласкать. Но движение продолжалось недолго. Через несколько секунд его руки опять лежали спокойно на коленях.
Ирина отвернулась от окна.
— Мне нужен твой совет, — тихо сказала она.
Кунгас кивнул. Жест, как и всегда, был экономичным. Но сам он напрягся, глаза смотрели внимательно.
На мгновение ее мысли ушли в сторону, на горящее огнем место у нее в сердце. Ирина наслаждалась собственными словами. «Мне нужен твой совет». Простые слова. Но слова, которые, если не считать Велисария и время от времени Юстиниана, она никогда не говорила мужчине. Мужчины, как правило, не дают советов женщинам. Они снисходят, или указывают, или тщеславно болтают, или пытаются совратить. Но они редко просто советуют.
Ирина больше не помнила, сколько раз произносила эти слова Кунгасу. И сколько раз после сражения, когда они разрушили осадные орудия малва, он просто давал советы.
Чистой силой воли Ирина заставила свои мысли вернуться в реальность, отвлечься от того уголка у себя в сердце. Огонь оставался там, но его на какое-то время окружила насыпь.
Она покачала головой и улыбнулась.
— Что тебя так веселит? — спросил Кунгас.
— Просто вспомнила нашу первую встречу. Мне казалось, что ты очень уродлив.