Удар в десятку
Шрифт:
— Может, вам показалось, что комната заперта?
— Вы считаете, что у меня галлюцинации? — вспылила Крессида.
— В сущности, я не очень хорошо вас знаю, — рассудительно заметил Джереми.
— О! Не стройте из себя идиота. Вы отлично понимаете, что я не стала бы ни с того ни с сего лазить ночью по пожарной лестнице.
— Но зачем кому-то запирать вас там? Должно быть, замок просто заклинило. Я сразу прибежал сюда выяснить, что случилось, когда вы постучали. Пойдемте ко мне, посидите перед камином, согреетесь. Вы замерзли.
Крессида
— Я не замерзла. Меня бросает в дрожь, как только подумаю, что могла провести всю ночь в той комнате. У меня было такое чувство, будто я нахожусь в склепе.
Джереми не стал спорить, просто взял девушку за локоть и препроводил в свою комнату.
— Ждите меня здесь, я пойду посмотрю, в чем там дело.
В ярко освещенной комнате страхи Крессиды улетучились, она даже начала думать, что ночное приключение ей приснилось. Вернулся Джереми и спокойно сообщил:
— Дверь не заперта. В замке даже нет ключа.
— Но она была заперта! Клянусь! — Крессида поймала его скептический взгляд и взорвалась от негодования: — Мистер Уинтер, вы, конечно, думаете, что я рассказала вам небылицу, чтобы оправдать свое появление перед вами — ночью, в халате! О нет! Уверена, вы не можете так льстить себе.
— Очень жаль... — пробормотал Джереми.
— Я во что бы то ни стало должна узнать правду! крикнула Крессида. — Признайтесь, сначала вы меня заперли, а сейчас, поднявшись наверх, отперли дверь? Ну конечно, вы! Когда я была в комнате Люси, я слышала мяуканье Мимозы на лестнице.
— Мимозы? — возмутился Джереми. — Ничего подобного! Моя кошка была здесь, в этой самой комнате.
— Не валяйте дурака! — Крессида была вне себя от гнева и пережитого унизительного страха. — Кто-то запер меня в комнате Люси, и, если бы я не спустилась вниз по пожарной лестнице, мне пришлось бы провести там всю ночь. Господин шутник сделал вид, что не слышит мои просьбы о помощи. Но тот же юморист увидел, как я спускаюсь с балкона, помчался наверх и отпер дверь, чтобы, если я кому-нибудь расскажу об этом, меня бы приняли за сумасшедшую.
— Сядьте, — предложил Джереми, — вы вся дрожите.
— Не хочу я садиться! Это не светский визит. Спасибо, что впустили меня в дом, а сейчас я, пожалуй, пойду к себе.
Джереми не сдвинулся с места, чтобы проводить гостью.
— Вы очень привлекательны, когда сердитесь. Интересно, Том знает об этом?
— Пожалуйста, перестаньте без конца упоминать Тома!
— Никак не возьму в толк, неужели вы не будете благоразумны и вернетесь домой?
Мимоза продолжала ластиться к Крессиде, чтобы добиться ее расположения. Крессида взглянула на золотистую спинку кошки, а затем — насмешливо — на Джереми. Похоже, ее гнев прошел.
— Почему вы так говорите?
— Потому что мне кажется, что здесь вы не чувствуете себя в безопасности. И, боюсь, вы подумываете о возвращении домой... Поймите, запереть вас в комнате Люси мог лишь нездоровый человек.
— Вы имеете в виду... Арабию? — прошептала Крессида. Внезапно она испугалась, что могла стать вечным узником той странной безжизненной комнаты, единственным посетителем которой была странная старая леди в причудливых восточных одеждах.
Джереми явно озадачило это предположение.
— Вряд ли она способна совершить такой дурацкий поступок. Всем известно, что Арабиа получает истинное удовольствие от романтических историй, любит развлекаться и не упустит возможности отмочить какую-нибудь шуточку на грани фола, но я всегда считал, что она абсолютно здорова. Дорогая, сейчас вам лучше отправиться в постель. Считайте, что все это странный сон. Я провожу вас.
— Мне это не приснилось, — сдержанно сказала Крессида. — И я не собираюсь немедленно возвращаться к Тому. Пока еще нет. Случайно или намеренно я была заперта, это не испугало меня. История Люси мне кажется довольно странной, уверена, здесь кроется какая-то тайна, и я собираюсь раскрыть ее. Кто такой, например, Монти, упомянутый в ее дневнике?
— Какой-нибудь неудачливый поклонник, — небрежно предположил Джереми.
— Возможно. Но заметьте, Арабиа отводит глаза, когда заходит речь о смерти Люси. Не думаю, что она рассказала мне все. Так же, как и вам. — Крессида в упор посмотрела на молодого человека и требовательно спросила: — Что вы делали в такой поздний час, почему не ложились спать?
— Работал над комиксом, — спокойно ответил Джереми. — Мимоза мне позировала. Хотите посмотреть? Он подвел ее к мольберту, и Крессида с изумлением увидела ряды кошек, важно шагающих на задних лапах.
— Мимоза редко подкидывает мне сюжеты, — пожаловался Джереми. — Ленивое животное.
Крессида невольно улыбнулась, но вспомнила, что слышала мяуканье на лестнице и едва различимую возню у двери. Имел ли Джереми ко всему этому отношение? Нет, не похоже... Зачем это ему?
— Надеюсь, эти зверюшки покажутся издателю забавными, — заметил Джереми.
— О, они смешные. Мне нравится.
— Пожалуйста, пойдемте, я провожу вас. Мимоза уже помчалась вперед.
В самом деле, Мимоза первой добежала до дверей Крессиды, а Джереми, учтиво открывая дверь, прошептал:
— Никакого шума, иначе ваша репутация будет подорвана. В доме чтут викторианские порядки.
Мимоза проскользнула в комнату.
— Паршивка, — беззлобно проворчал Джереми.
— О, войдите и поймайте ее, — улыбнулась Крессида. Она зажгла свет и с удовольствием оглядела светлую, со вкусом обставленную комнату. — Мимоза там, под тахтой.
Взгляд Джереми упал на стол, и он увидел ключ большой, старинный, кое-где траченный ржавчиной.
Под ключом лежал листок бумаги, на котором была нацарапана загадочная фраза: «Но для могилы не нужен ключ».