Удары шпаги господина де ла Герш, или Против всех, вопреки всем
Шрифт:
Самый высокий из них расстегнул портупею и, стукнув от досады кулаком, проглотил стакан водки.
– Дельце не из легких!
– сказал он.
– Но мне дали задаток, и, как честный человек, я сдержу слово.
– Ох уж мне эти совестливые!
– сокрушался его сосед, худой простолюдин с закрученными усами.
– Дурак! Если дело выгорит, герцог обещал мне пятьсот золотых экю.
– Пятьсот!?..
– Кольцо с рубином!
– Тогда есть смысл! Теперь я понимаю, почему вы держите слово.
– Значит, ждем?
– сказал третий, косоглазый
– Ночлег неплохой, - снова заговорил самый высокий из них.
– Поспим. Ночь проходит быстро, когда есть водка и сыр. Если герцог ничего не поменяет, завтра в такое же время вернемся на наш почтовый двор. Готлиб пойдет с лошадями около леса, Петрус поведет экипаж. И, если мы угодим моему патрону, мы заработаем пятьсот золотых экю!
Хозяин кабачка принес копченый сыр, три кувшина с водкой и закрыл окно.
Необъяснимая симпатия влекла г-на де ла Герш к молодому красавцу, который каждый день на черной лошади бывал в домике. Подталкиваемый каким-то таинственным чувством, Арман-Луи хотел увидеть, появятся ли снова на следующий день у леса эти люди в которых он заподозрил грабителей.
В тот же час, что и накануне, он увидел их мечущимися за деревьями у кромки леса, кончики их рапир выглядывали из-под плащей. Почти в то же мгновение человек, которого он успел заметить неподалеку от кромки леса, вел трех оседланных лошадей.
– Вон оно что вырисовывается!
– понял Арман-Луи.
– Жаль, что Рено нет рядом!
Арману-Луи пришло в голову объехать сад вокруг. Около потайной двери между двумя густыми кустами на дороге в овраге стоял экипаж, запряженный парой сильных лошадей с двумя лакеями без ливреи у каждой дверцы и кучером на сиденье.
– Ну и ну!
– изумился он.
– Они явно что-то затеяли недоброе против того неизвестного из белого домика. Нечто подобное едва не случилось с мадемуазель де Сувини!
Вспомнив это, он твердо решил не двигаться с места до тех пор, пока не увидит конец этой авантюры. Но прежде он убедился, легко ли шпага входит в ножны, на месте ли кинжал и пистолеты.
Опустилась ночь, светлая и ясная с множеством звезд. Идущая на убыль луна изогнулась в небе полумесяцем.
Арман-Луи долго всматривался через прозрачность ночи в лица людей, с которыми он недавно случайно столкнулся, и ему показалось, что как будто бы он уже встречался с ними раньше.
К несчастью, его память не сохранила ни одной запоминающейся детали той встречи: то ли это было в Гранд-Фортель с всадниками г-на де Паппенхейма, то ли во Фландрии с головорезами дона Гаспара и сеньора Матеуса? Он затруднялся ответить на эти вопросы, но возникшие подозрения утвердили его в необходимости остаться здесь до конца.
В тот момент, когда г-н де ла Герш искал место, откуда бы мог наблюдать происходящее, он услышал топот лошади, летящей галопом; всадник, мчащийся во весь опор, проскакал мимо него, углубился в лес и исчез как привидение. Он был того же роста и на той же черной лошади, какую г-н де ла Герш уже видел несколько раз. Однако какой-то внутренний голос кричал ему, что всадник был не тот, что-то настораживало его в нем, какое-то непостижимое чувство, должно быть, то же самое, которое позволяет распознать врага по походке даже в пустыне.
Через пять минут всадник появился вновь, бросил быстрый взгляд во тьму, перескочил через изгородь и вошел в сад. Арман-Луи вышел из своего укрытия и пополз в направлении, взятом всадником. Когда он подошел к месту, где прошла лошадь всадника, какой-то блестящий предмет, сверкнувший при лунном свете в траве, привлек его взгляд: это была золотая цепь великолепной работы, на которой, судя по всему, был подвешен кинжал. Одно из звеньев цепи сломалось.
Арман-Луи подобрал драгоценность и сунул её в карман. "Отличная находка! Теперь все ясно: это человек королевского двора!" - подумал он.
И Арман-Луи принялся размышлять. Если человек этот шел на встречу с тремя людьми, только что покинувшими свое укрытие у кромки леса, то драка, в которой он мог оказаться не самым сильным, неизбежна. Следовало прибегнуть к хитрости. Если действительно типы, околачивающиеся вокруг сада, покушались на свободу той, что была его хозяйкой, то экипаж, стоящий на дороге, предназначался для нее. Туда и надо было идти.
Когда он подошел к карете, она ещё оставалась на месте. Лакей, находящийся по другую сторону дороги, смотрел в направлении сада.
– Ну что?
– спросил кучер.
– Пока ничего, - ответил лакей.
Арман-Луи понял, что он не ошибся в своих опасениях. Попробовав лезвие кинжала о палец и обернув плащ вокруг руки, чтобы воспользоваться им как щитом, г-н де ла Герш решительно вышел из леса.
– Это ты, Конрад?
– крикнул ему кучер.
Арман-Луи ускорил шаг и подошел к экипажу.
– Я дворянин, я заблудился, - обратился Арман-Луи к кучеру.
– Не могли бы вы указать мне дорогу в Готембург?
– Дворянин или нет, иди своей дорогой, приятель!
– ответил ему кучер.
Г-н де ла Герш, опершись левой своей рукой на круп лошади, скрыл тем самым движение правой руки, занятой отсечением постромок.
– Я говорю вежливо, и ты изволь отвечать вежливо!
– сказал Арман-Луи.
– Что?! Не проломить ли мне голову этого болтуна?
– взбеленился кучер, вынув пистолет из-под длинной холщовой одежды.
– Тихо, - успокоил его лакей, стоящий у дверцы.
– Вспомни, нас же просили не делать шуму... Эй, дружище!
– обратился он к Арману-Луи.
– Вы спрашиваете дорогу на Готембург?
Арман-Луи поспешил подойти с другой стороны экипажа и стал там, тоже будто бы опершись на круп другой лошади.
– Если вы укажете мне дорогу, я готов и заплатить за это, - сказал он.
Лакей наклонился, чтобы поднять риксдалер, монету, которую Арман-Луи только что ему бросил, - и несмотря на то, что движение лакея было довольно быстрым, де ла Герш успел перерезать постромки с левой стороны экипажа, что уже сделал с правой.
– Пойдете через лес, увидите тропу, идите по ней, она прямо ведет к Готембургской дороге, - объяснил лакей.