Удавка для опера
Шрифт:
«А Земля, оказывается, круглая. И крутится!..»
К дому Степан подъехал со всей своей командой. Там вовсю кипела работа. Штукатурили, белили, красили, настилали полы.
— Вы что-то хотели? — подозрительно покосился на них мужчина лет тридцати.
— А вы кто будете? — спросил Степан. — Бригадир?
— Вообще-то да, — нехотя кивнул тот.
— Я тоже бригадир.
— А-а… — сразу сник мужчина.
— Да вы не так поняли, — усмехнулся Степан. — Я не бандит, и бригада у меня
Но строительному бригадиру трудно было в это поверить, глядя, какие ребята стоят у него за спиной.
— У меня такая же бригада, как и у вас. Мы также занимаемся ремонтом квартир… Нам нужен художник. Хотя бы на денек. Не поможешь, брат? Мы в долгу не останемся…
— Художник?.. Есть у нас такой…
— Здоровый такой, пузатый? Пиво очень любит. И детективы читает… Э-э, забыл, как его там… Э-э… ну это, как его…
— Коля Рябов.
— Ага, точно, Колек…
— Да… А еще Коля настоящий талант… Только откуда вы о нем знаете?
— Ну так сам же говоришь, талант. А на таланты всегда спрос.
— Да, слухами земля полнится.
— Так где нам Колю разыскать?
— Вообще-то, со мной нужно договариваться…
— С тобой, брат, мы договоримся. — По знаку Степана Федот ткнул в лицо бригадиру красные корки удостоверения. — Уголовный розыск. Так где, говоришь, наш Колек?
— Ну так бы сразу и сказали, что из милиции. А то штукатуры-маляры…
— Где Рябов? — рявкнул на бригадира Федот. В ужас беднягу вверг.
— Там… На втором этаже. Работу заканчивает…
— Уже закончил, — сказал Эдик, направляясь вслед за начальником.
Круча и два опера поднялись на второй этаж, а Кулик взял под наблюдение двор. Мало ли что…
Савельев встал в проходе возле лестницы, чтобы ни одна живая душа не просочилась в помещение, где находился подозреваемый. Степан и Федот зашли в комнату.
Коля Рябов полностью соответствовал описанию, которое дала Анна Михайловна. Здоровый, пузатый, черная борода. Только не детектив он читал и не пиво пил, а работал. Он выводил барельеф на стене. На лице задумчивость гения.
— А вот ножа у него нет, — обращаясь к Федоту, сказал Степан.
— Нет, — покачал головой тот. — Он его в груди Леночки забыл Вместе с отпечатками пальцев…
Рябов вздрогнул. И, не поворачивая к ним лица, резко рванул в соседнюю комнату. Степан и Федот бросились за ним. И схватили в самый последний момент. Еще бы чуть-чуть, и он бы вылетел из распахнутого окна. Второй этаж. Высоковато, конечно. Особенно если мужик такой комплекции, как Рябов. Но когда тебя собираются арестовать по обвинению в убийстве, тут и с десятого этажа спрыгнешь.
— Куда ты?
Федот крепко ухватил его за рубаху и с силой рванул на себя. Рябов неуклюже полетел на пол и рукой
Рябова заломали, сцепили ему руки наручниками.
— Ну вот, дружок, так будет лучше! — похлопал его по спине Федот.
— Зачем Сидорчука убил? — отеческим тоном спросил Степан.
— Я не хотел…
— Понятное дело, не хотел, — сказал Федот.
— Она не должна была жить с ним!
— С кем?
— С Серегой… Они не пара! Понимаете, не пара!..
— А, ну да, конечно…
— Я любил ее! Понимаете, любил!
— Ну да, конечно… Он ее любил. Она съела кусок мяса, он ее убил…
Убийство на почве ревности.
— Вы же не знаете! Вы ничего не знаете! — взревел убийца.
А Степан и не собирался вникать в тонкости переживаний этого героя-любовника. Пусть этим следователь занимается. Только вот кое-что интересно узнать.
— Скажи, колумбийский галстук — твоя выдумка? Или кто-то на мысль навел?
— В книге прочитал. Про латиноамериканских наркобаронов…
— Думал, лохи в «уголовке» работают, — усмехнулся Степан.
— Жаль, про майора Кручу книги не писаны. А то бы не думал ты, что умнее всех. Баран ты. Ба-а-ран!
Федот пнул коробку возле батареи.
— У-у, е-е! — взвыл он. Запрыгал на одной ноге.
— Там что, кирпичи? — спросил Степан.
— Да не похоже, — простонал Федот.
Охая, он присел возле коробки. И вытряхнул из нее содержимое. Какой-то продолговатый предмет, завернутый в парафинированную бумагу.
— Лопата это или что? — спросил он самого себя. И распаковал сверток.
— Мама родная! — выпучил он глаза.
А удивляться было чему. В свертке находилась снайперская винтовка «СВУ». С оптическим прицелом и глушителем вместо пламегасителя.
— Это не моя! — взвыл Рябов.
— А чья?
— Здесь мужик какой-то утром крутился. Я видел, как он из дома выходил… Я ведь по известным обстоятельствам на работу рано пришел. Я сюда, а он отсюда..
— Не врешь?
— Да какой мне смысл врать-то? И без того два трупа на мне.
— Хороший мальчик, соображаешь, — кивнул Федот.
— Соображает. Только поздно хватился, — невесело усмехнулся Степан. — А про известные обстоятельства позже поговорим… Федот, давай-ка винтовочку на место. Чтоб все было, как раньше…
Комов вернул винтовку в исходное положение. Завернул ее, упаковал в коробку, закрыл листом ДВП.
— Значит, говоришь, мужик из дома выходил. В котором часу?
— Да где-то в половине седьмого…
— Как он выглядел?
— Я б вам его нарисовал. Художник я… Да не могу. Не мог я его увидеть. Боком он ко мне шел, а потом в машину сел.