Удержать мечту. Книга 1
Шрифт:
Неожиданно Эмили отвлеклась от семейных новостей и начала с жаром описывать, какие наряды она выбрала пятнадцатилетним сестрам-близнецам для завтрашнего дня. В последнее время Эмили играла роль старшей сестры, по-матерински заботящейся об Аманде и Франческе, и Эмма поручила ей заботы об их гардеробе и прочих мелочах такого рода.
Вскоре Эмма вдруг поймала себя на том, что слушает не очень внимательно, и голова ее полностью занята делами, особенно встречей Полы с Кроссами. Она не могла не думать о том, чем же там все закончилось, чего Пола сумела добиться. Если переговоры прошли успешно, у нее в ближайшее время будет немало работы. Нельзя сказать, что это сильно огорчало Эмму. Ее сильной чертой всегда было – и сейчас оставалось – умение
Эмма и Пола хотели приобрести «Эйр коммюникейшнс» по трем основным причинам: из-за журнального отдела этой компании, ее местных радиостанций и ее огромного современного здания на улице Хедроу. По совету Полы она собиралась сделать «Эйр коммюникейшнс» дочерним предприятием принадлежащей ей газетной компании в Йоркшире. Как только она переведет всех сотрудников «Эйр коммюникейшнс» в здание «Йоркшир морнинг газет» – ее газеты со штаб-квартирой в Лидсе, – она продаст здание «Эйр коммюникейшнс». Благодаря этому она сможет сократить вопиюще высокие накладные расходы «Эйр коммюникейшнс» и в то же время по-умному вернуть себе часть той суммы, которую заплатит за приобретение компании – возможно, добрую половину из тех двух миллионов фунтов стерлингов, которые она собирается вложить в эту сделку. «Да, за это здание можно получить по крайней мере миллион, – размышляла Эмма, – что бы там ни говорил Джонатан, который с этим не согласен». Ей придется немного поговорить завтра с внуком, и очень серьезно. Он затягивает проведение повторной оценки стоимости здания – основной части недвижимости «Эйр коммюникейшнс». Она уже больше недели назад попросила его сделать это, но он пока так и не выполнил ее поручение. Она снова задумалась над тем, почему же он медлит, и губы ее сурово сжались.
– Бабуля, ты меня не слушаешь! – Эмили нетерпеливо тянула ее за руку.
– Извини, родная… Так ты говоришь, что выбрала темно-синие платья и жакеты для близнецов. Я уверена, что они будут очень нарядно смотреться, у тебя такой хороший вкус…
– Господи, бабушка, да это же было пять минут назад! – перебила ее Эмили. – Я же говорю уже совсем о другом. О тете Эдвине.
– Боже мой, но почему же вдруг она-то заинтересовала тебя?
– Она меня вовсе не интересует. Я думаю, что она – страшная ворчунья и невыносимая зануда, – сказала Эмили со свойственной ей прямотой. – Я уверена, что она нам всем попортит нервы в эти выходные. Уж она не упустит случая высказать все, что думает.
– О чем? – спросила Эмма с легким недоумением в голосе.
– О разводе.
Этот лаконичный ответ заставил Эмму выпрямиться на стуле и испытующе посмотреть на Эмили.
– Ах, так ты и об этом слышала? – На лице ее появилось удивленное выражение.
Эмма усмехнулась и покачала головой:
– Есть вообще хоть что-нибудь, чего ты не знаешь о нашем драгоценном семействе?
– Почти нет, – ответила Эмили, хитро улыбаясь. – Но я никогда ни у кого ничего не выведываю, ты сама знаешь. Просто мне все сами про все рассказывают. Должно быть, я очень располагаю к откровенности. – Ее улыбка стала еще шире. – А потом я все рассказываю тебе. Кроме секретов, конечно. Никогда не подвожу тех, кто мне доверяет секреты. Никогда.
– Надеюсь, что нет, голубушка. Не забывай мое правило: мудрая голова да язык за зубами… Да, так кто же сказал тебе о разводе Энтони?
– Джим. Он заглянул ко мне в прошлые выходные. Ему нужно было узнать мое мнение об одном деле. Точнее говоря, ему нужен был совет. И он мельком упомянул о разводе. А ему сказала тетя Эдвина. Конечно же, она ужасно огорчена: ну как же, «скандал запятнает безупречное имя Дунвейлов» и прочие глупости в этом роде. Как будто кто-то в наши дни придает значение разводам. Но она наверняка нам всю плешь проест в ближайшие дни такими разговорами, помяни мое слово.
– Не думаю – ведь и Энтони приедет. Точнее, уже приехал.
– Приехал? Он здесь, у тебя, в этом доме? – теперь была очередь Эмили удивляться.
– Нет, он остановился у твоего дяди Рэндольфа в Мидлэме. И пробудет там всю следующую неделю. – Лукавые огоньки зажглись в глазах Эммы, и она не удержалась от соблазна поддразнить внучку: – Очевидно, все-таки есть кое-что, чего ты не знаешь, Эмили. Наш молодой граф остановился у Хартов, потому что он ухаживает за Салли. С очень серьезными намерениями. – Она не смогла удержаться от смеха, увидев выражение лица Эмили.
Та же была настолько ошеломлена этой новостью, что у нее буквально отвисла челюсть. Но не прошло и секунды, как она пришла в себя и ответила:
– Бьюсь об заклад, тетя Эдвина тоже еще не знает. Иначе она уже давным-давно добилась бы разрыва между ним и Салли. И она еще попытается это сделать.
– Она ничего не сможет сделать, – категорично сказала Эмма, и лицо ее приняло жесткое выражение. – Энтони давно уже совершеннолетний. Ему, слава Богу, уже тридцать три. Он не должен спрашивать разрешения у мамочки, да и вообще ни у кого. Вчера вечером я так ему и сказала. Я благословляю его. Откровенно говоря, я рада, что он хочет жениться на Салли. Она хорошая девушка, и очень славная. И по-моему, они подходят друг другу.
– Я тоже думаю, что Салли – очень славный человечек. Но я к ней пристрастна. Как, впрочем, и ты – и даже еще больше, потому что она так похожа на твою мать. Эдвина тоже будет пристрастна, но в другом смысле. – Эмили замолчала на секунду, подумав, как прореагирует на эту новость ее тетушка – наверняка очень бурно, – и воскликнула возбужденно: – О Господи, хотела бы я посмотреть на лицо тети Эдвины, когда она узнает, что он влюблен в Салли Харт! Она будет в ярости, бабушка! Она всегда изображает из себя великосветскую даму. А Салли – ведь ее от рабочего класса отделяет всего одно поколение.
– А кто тогда, по-твоему, Эдвина?
– Графиня. – Эмили хихикнула с некоторым злорадством. – И отпрыск семейства Фарли до самых кончиков ногтей. Она здорово изменилась с тех пор, как узнала, что ее отец – сэр Эдвин Фарли, и не кто-нибудь, а королевский адвокат! С тех пор она стала еще большим снобом, чем раньше. Ты зря рассказала ей правду об истории своей жизни и о старике Эдвине.
– Пожалуй, ты права.
Эмма повернула голову и посмотрела в окно, сосредоточенно думая о своем старшем внуке, Энтони Стэндише, сыне ее собственного первенца, Эдвины. Он был единственным сыном Эдвины от ее брака с графом Дунвейл, в нем была вся ее жизнь. Поскольку Эмма и Эдвина в течение многих лет не поддерживали никаких отношений, Эмма практически не знала Энтони, пока ему не исполнилось восемнадцать. Это было в 1951 году, когда ее брат Уинстон устроил примирение между ней и ее дочерью. «Правда, это, скорее, похоже не на примирение, а на вооруженный нейтралитет», – думала Эмма про себя. Но, по крайней мере, мы с мальчиком сразу почувствовали симпатию друг к другу, и, слава Богу, с тех пор сохраняем хорошие отношения.
Она была очень привязана к Энтони. Несмотря на сдержанную манеру держаться, он обладал большой внутренней силой, ясным умом и твердой волей, которые Эмма сразу же распознала и которым в душе порадовалась. После смерти отца он унаследовал его титул и земли в Ирландии. Энтони большей частью жил в Клонлуфлине, своем поместье в графстве Корк, но каждый раз, бывая в Англии, он не забывал навестить ее. Во время одного из таких своих приездов в Йоркшир, полгода назад, он и встретился снова, после долгого перерыва, с Салли, внучкой Уинстона, своей двоюродной сестрой. По словам Энтони, они полюбили друг друга с первого взгляда. «Это было как удар молнии, бабушка, – смущенно сказал он вчера вечером, посвящая ее в свою тайну. – И как только я закончу оформление развода с Мин, я собираюсь жениться на Салли». Эмма, которую это известие обрадовало до глубины души, не скрывала от него своей радости и обещала ему полную поддержку.