Удержать в руках Пташку

Джулай Галина

22

Матвей

Наташу я нашёл в гостиной на диване. Сжавшись в комочек, она лежала, укутавшись в плед, а ее личико было искажено болью. Испугался ли я? До чёртиков. А оказалось, это месячные. Я только понять не мог, почему ей так плохо. У меня были девушки, которых это даже не останавливало от секса, просто вместо одной дырки они подставляли другую. А глядя на Пташку, казалось, что ничего страшнее и больнее не бывает. Бледная, взъерошенная, глаза опухшие, наверное, плакала. Я с места сдвинуться не мог, казалось, ей станет хуже, как только я уйду. Мне так хотелось ей помочь, но я совсем не представлял,

как.

Наверное, подействовало обезболивающее, потому что через какое-то время Наташа прекратила закусывать губу, пережидая очередной приступ боли. А ее дыхание стало более ровным. — Мне в ванную нужно, — сказала она, и я поднялся, чтобы ей было удобно встать с кровати.

Стоило ей принять вертикальное положение и сделать пару шагов, как она пошатнулась, а я подхватил ее за талию, помогая устоять на ногах.

— Помочь?

— Я сама, — упрямилась девчонка. — Отпусти, просто резко встала, — пришлось отпустить.

— Только дверь на замок не закрывай, — прошу я. Не хотелось бы выносить её, если Пташке станет плохо.

Я стоял у дверей и прислушивался к ее движениям, слышал, как шумит вода, а потом лёгкие шаги. Отошёл от двери. Наташа, кажется, стала ещё бледнее, словно все силы ушли на водные процедуры. Она даже волосы причесала и собрала в хвост. Пташка рухнула на кровать, стоило до нее дойти. Я укрыл её пледом, с которым принес из гостиной.

— Чем я могу помочь?

— Ничем, — не открывая глаз, ответила она.

— Ты хоть ела, что-нибудь сегодня? — в таком состоянии она явно у плиты стоять была не способна, и я уже пожалел, что просил Нину, мою домработницу, что следит за квартирой в мое отсутствие, не приходить на этой неделе.

Хотел как лучше, чтобы Пташку не беспокоить, а получилось наоборот.

— Да, — ответила она. — Я все бананы съела, и виноград. — Понятно.

Я пошёл на кухню, не захочет есть, силой накормлю, решил я и принялся за готовку. Готовить я умел и любил. Не кулинарный гений, конечно, но тоже не салага. Из самого быстрого, был омлет. Добавил туда перец, колбасу, обильно все посыпал сыром и зеленью. Омлет получился пышным и ароматным, заварил чай, и поджарил пару тостов. Отыскал в шкафчике абрикосовый джем. Пташка его любит, я знаю.

Загрузив все на поднос, пошёл к своей девочке. Она лежала в том же положении с прикрытыми глазами. Я подумал, что она заснула, но Наташа открыла глаза.

— Садись, тебе поесть надо.

— Сейчас ночь, — попыталась она отказаться, но ее желудок громко отреагировал на аромат еды.

Наташа села, а я опустил ножки подноса поставил его перед ней. — Спасибо, пахнет вкусно.

— Надеюсь, и на вкус будет ничего, — усмехнулся я.

— А ты?

— Если хочешь, могу составить компанию. Пойду тоже чай себе сделаю. Я вернулся с чашкой чая и ещё парой тостов. К этому времени Наташа съела большую часть омлета.

— Вкусно, но я больше не могу, — словно извиняясь, проговорила она.

Намазав щедро джем на тост, Наташа откусила хороший кусок, и аж зажмурилась от удовольствия. Не смог сдержать улыбку. Какая же она милая. Она ела тост, а я как ненормальный не мог оторвать взгляд от ее губ, которые она периодически облизывала, убирая язычком джем с уголков рта. Я даже не сразу понял, что она перестала есть, так затянули

меня мои фантазии. А когда очнулся, встретился с пристальным недовольным взглядом.

— Ещё раз, спасибо, — сказала Наташа, отодвигая поднос, и глядя на меня из-подо лба.

Злиться, понял я. Ничего не говоря, я забрал поднос и унес его на кухню. Поставил остатки омлета в холодильник, а недоеденный тост с джемом, закинул себе в рот. Представил вкус ее губ сейчас, сладких, как это лакомство, и дыхание, наполненное абрикосовым ароматом. Возбуждение пронзило пах. Я извращенец. Если бы я курил, то сейчас бы точно скурил не одну сигарету. Напряжение в паху мешало, а невозможность удовлетворить свои желания, злила. Единственный выход который я нашел, это сбросить энергию через физическую нагрузку, поэтому стал отжиматься. Дойдя до сотни, понял, что вроде успокоился.

Вернулся в спальню, Наташа лежала с закрытыми глазами, прижав к себе коленки. Прошел в ванную, умылся, почистил зубы, переоделся в шорты, чтоб не смущать Наташу, и, вернувшись в комнату, забрался на кровать. Какое-то время, тупо пялился в потолок, сцепив руки на груди. Я прислушивался к дыханию лежащий рядом девушки, чтоб понять спит она или нет. Но спустя полчаса, я не выдержал и, повернувшись на бок, притянул Пташку к себе. Прижал ее к груди, она вздрогнула.

— Что ты…

— Спи, — перебил её, уткнулся носом в ее макушку и закрыл глаза. Я не смогу описать своих чувств, их так много. Моя девочка в моих руках. Такая тоненькая, хрупкая, что кажется, я могу ее раздавить. Но нет, я готов пылинки с нее сдувать, оберегать от любой неприятности и любить. Любить ее душу, её тело. Как же хочется получить допуск к ее телу. Я даже не сразу осознал, что начал поглаживать ее животик, но она остановила меня, положив свою ладошку на мою руку. Она ее не убрала, моя рука так и осталась лежать внизу ее животика, а ее — на моей руке. Я улыбнулся, мне сейчас так хорошо, а о том, что будет завтра, думать не хотелось. — Расскажи, — слышу тихую просьбу от Наташи, спустя какое-то время. — Что?

— Ты говорил я сбила тебя с ног. Как это вообще возможно? — она говорила тихо, и очень спокойно.

Я рассказал про нашу первую встречу. Встречу, которая нарушила все мои планы, которая заставила пересмотреть свое решение, и о которой я никогда не пожалею.

— Разве так бывает? Больше похоже на историю из романа, — фыркнула она. — Я не верю в любовь с первого взгляда, — моя вредина продолжала сопротивляться и искать подвох.

— Я тоже не верил. Я даже не могу сказать, что в тот момент я влюбился. Но ты, тогда, что-то задела внутри меня. Что-то, что заставило меня икать тебя снова и снова. И все своё свободное время я проводил рядом с тобой наблюдая со стороны.

Наташа замолчала надолго, видимо, обдумывала услышанные признания. Чертовски хотелось подслушать ее мысли. Но я тихо лежал, боясь нарушить момент нашего хрупкого перемирия. — Я не хочу замуж, — нарушает тишину Пташка. — Ты можешь сказать, что передумал?

— Нет, — странно, но я не испытывал злости сейчас, может потому, что она позволяла себя обнимать, может потому, что так спокойно говорила, не знаю. — Я не могу сказать так, это будет неправдой, — мы снова замолчали

В этот раз я не выдержал первым: