Удивительная шайка, или Мальчик-Атаман, Юный Политик и Чудо-Пират
Шрифт:
— Остановись, — связала она строго Чиперлингсу: — ты не знаешь, что делаешь.
Юноши остановились.
— Выслушай меня, — сказала она поспешно. — Когда Э. Дж. Сниффен была захвачена в кондитерской Новой Рошели, она впала в бедность и решила сделаться школьною учительницей. Услыхав, что на западе открывается учебное заведение, она поехала в Колорадо, чтобы
— В исполнение моего рокового обета — иногда не щадить преподавателей, — прервал Дженкинс.
— Но во время захвата ея в плен, — продолжала Мушимуш, — ей удалось вымазать себе лицо соком из ягод индейского плюща; она присоединилась к девушкам-индиянкам и ее приняли за одну из их племени. Не будучи таким образом узнана, она смело вошла в милость Мальчика-атамана — насколько честно и преданно, он лучше ее может сказать — потому что я, Мушимуш, покорная сестра Мальчика-атамана, и есть Элиза Джен Сниффен.
Чудо-Пират заключил ее в свои объятья. Мальчик-атаман, воздев руку, произнес:
— Благословляю вас, мои дети!
— Одного только недостает, чтобы это собрание было полно, — сказал Чиперлингс, немного помолчав, но неспешное появление раба не дало ему договорить фразу.
— Посланный от Великого Отца в Вашингтоне.
— Скальпируй его, — закричал Мальчик-атаман: — теперь не время для дипломатического пустословия.
— Мы и скальпировали его, но он настаивает на том, чтобы видеть тебя, и прислал свою визитную карточку.
Мальчик-атаман взял ее и громко прочел взволнованным голосом:
«Чарльс Франсис Адамс Голэйтли, бывший экзекутор Сената Соединенных Штатов и действительный коммиссионер Соединенных Штатов».
Через минуту входил в вигвам бледный, окровавленный Голэйтли, как будто преждевременно облысевший, но все-таки холодный и разумный. Они бросились к нему на шею, прося у него прощения.
— Не говори более об этом, — сказал он спокойно: — подобные вещи должны и будут случаться при настоящей системе
— Но что мне делать с собою? — спросил Читтерлингс.
— О тебе уже подумали. Секретарь Штатов, очень умный человек, решил признать тебя de jure и de facto единственным представителем Патагонского правительства. Ты можешь безопасно ехать в Вашингтон, как чрезвычайный посол. Я обедаю на следующей неделе у секретаря.
— А ты сам, товарищ?
— Я желаю только, чтобы через двадцать лет от настоящего времена вы употребили свое влияние и свои голоса для избрания президентом Ч. Ф. А. Голэйтли.
Здесь кончается наш рассказ. Надеясь, что мои милые молодые читатели извлекут из этих страниц пример или мораль, какие найдут более подходящими их родители и опекуны, я надеюсь в будущем описать дальнейшую карьеру этих трех юных героев, которых я представил благосклонному вниманию читателей в их ранней поре жизни.