Удивительное путешествие Гертона Айронкестля
Шрифт:
– Нет!
– ответил Курам.
– Но они немного придвинулись и совсем преградили нам путь. Мы должны их рассеять или отступить.
– А сколько их?
– Не знаю, господин. Варцмао показал дважды десять раз пальцы на обеих руках.
– Значит, их двести человек?
– Как он мог их сосчитать?
– угрюмо вмешался Дик.
– Он и не считал, думается мне, - сказал Филипп,- а просто подсчитал, сколько должно остаться за вычетом мертвых, раненых и пленных.
– Разумеется, и мертвых, - издевался Найтингейл,- потому что они их сожрали.
– У Варцмао
– О, гораздо больше!
– энергично воскликнул Дик.
– Но вопрос, как дать им бой, - продолжал черный.- Они отступят под прикрытием к реке и будут нас тревожить. Когда нам придется проходить там, они, оставаясь в кустарнике, могут причинить нам много зла!
Угроза была загадочна и пугала. Красное, еще ущербное солнце быстро поднималось над озером и лило волнами свою благодетельную и грозную силу. Филипп, Варцмао, Дик, и Курам старались открыть, где находятся враги, которых было совершенно не видно. Наконец, на гребне одного бугра мелькнули две курчавых головы. Успокоенные дальностью расстояния - более 300 метров - оба воина поднялись на ноги. Оба были высокого роста. Тот, что повыше, потрясал стрелой и произносил слова, почти понятные белым вследствие сопровождающих их жестов.
– Он угрожает Гура-Занка!
– перевел Дик.
– Это вождь, - сказал Курам, обменявшись знаками с Варцмао.
– Если ты попадешь в него, господин, это устрашит воинов.
Филипп прицелился. Он колебался. У него не было оснований ненавидеть этого неведомого чернокожего, как Коренастых.
Он решил только ранить его, но понимая, что следует поддержать свой престиж, он сказал Кураму:
– Сейчас я нанесу ему рану в плечо. Постарайся объяснить Варцмао, что я хочу только попугать неприятеля.
Разочарованный Курам долго жестикулировал. Варцмао удивился. Затем прорычал зычным голосом, подобным рыканию льва:
– Жизнь Красных Носорогов в руках наших союзников... Их вождь сейчас будет ранен!
При этих словах, смысл которых был понят белыми и Курамом, вождь неприятелей разразился смехом... Но его смех еще не отзвучал, как Филипп выстрелил, и рослый негр, которому пуля попала в плечо, выронил стрелу.
– Союзники Гура-Занка стреляют без промаха, и оружие их разит, как молния!
– закричал Варцмао.
– Если Гу-Анда удалятся, их жизнь будет пощажена.
Неприятельский вождь и его товарищи скрылись. Наступило долгое молчание. То в одном, то в другом месте появлялось ползущее в высокой траве темное тело. Затем раздался свист, перекинувшийся от озера до первых баобабов, которыми начинался лес.
Наконец трое разведчиков предстали перед Варцмао, который стал смеяться, сообщив знаками Кураму, что враг отступил. Авангард Гура-Занка уже тронулся в путь.
– А если это ловушка?
– спросил Филипп, поглядывая на Мюриэль.
– Впереди нас тайные разведчики, - отвечал Курам.- При малейшей тревоге воины остановятся.
Филипп дал сигнал к походу. Но угроза еще не исчезла. Отступление Гу-Анда могло закончиться какой-нибудь западней.
Двигались медленно. Несколько раз колонна останавливалась.
– Воины все еще там, - сказал Дик.
После часового пути началась тревога. Воины держали свои стрелы наготове, и было такое чувство, что враги перебросились назад; скоро в этом явилась уверенность. Гура-Занка были окружены.
Дело принимало плохой оборот. Сильный страх сдавил сердце Филиппа из-за Мюриэль. Тем не менее продолжали идти, но медленно, с бесконечными предосторожностями, окруженные кольцом разведчиков.
Вдруг поднялись дикие крики.
– Атака!
– воскликнул Дик Найтингейл, готовясь стрелять.
Крики смолкли. Атмосфера грозы объяла людей... Вдали затрубила труба.
Тогда поднялись неистовые клики. Разведчики стали подниматься с земли вкруг всей колонны.
– Что такое?
– воскликнул Филипп. Варцмао испускал победные клики.
– Это труба Гура-Занка!
– сказал Курам.
– Мы спасены.
Филипп побледнел и обратил к Мюриэль взгляд, в котором сверкала радость освобождения. Уже виднелись Гу-Анда, выбегающие из прикрытий и стремглав мчащиеся прочь. Гура-Занка пускали им стрелы вдогонку. Показался авангард Голубого Орла.
Мюриэль громко вскрикнула и протянула руки: с запада шли Айронкестль с сэром Джорджем и великаном Гютри.
Глава VII СМЕРТЬ И ЖИЗНЬ
В час, когда удлиняются тени: Majoresque cadunt altis de montibus umbrae1 - Гура-Занка собрались на священной просеке для ночного пира. Костры были уже готовы. Два десятка Коренастых и столько же Гу-Анда еще вымачивались в озере, чтоб их тела стали более нежными и более вкусными.
1 Латинский гекзаметр: "Большие падают тени от высоких гор..." (Прим. переводчика).
Это был день высочайшего торжества. Меньше чем в месяц Гура-Занка победили Сыновей Красного Носорога, Черного Льва и тысячелетних врагов Коренастых, властителей пещер и подземелий.
Голубой Орел подошел к лагерю бледнолицых вождей. И здесь горели костры, зажженные для ночи, полной ловушек. Голубой Орел, полюбовавшись на громадный рост Гютри, обратился к Айронкестлю и, подкрепляя свои слова жестами, дружески заговорил:
– Эта ночь будет самой славной ночью Гура-Занка с тех пор, как Заума овладел лесом... Двадцать Коренастых и двадцать ГуАнда отдадут свою силу и свое мужество Гура-Занка. Уамма был бы рад разделить тело побежденных с великими Вождями-Призраками. Ибо он их друг. И он хорошо знает, что они властвуют над смертью. Не хотят ли вождь Мудрости, вождь Великан и вожди, бьющие дальше, чем долетает голос Звучного Рога, принять участие в празднестве?
Гертон понял его слова и отвечал голосом и жестами:
– Наши кланы не едят человечьего мяса, и нам запрещено смотреть, как его едят.
Голубой Орел выказал безграничное удивление. Он сказал:
– Как это может быть? Что же делаете вы с пленными? Ваша жизнь, должно быть, печальна.
Он понял, что от этого у них такие бесцветные лица. Но так как силу следует уважать, и так как он был полон благодарности, воинственный вождь чернокожих удальцов ограничился тем, что сказал, быть может с тайной иронией: