Удивительное путешествие Нильса с дикими гусями
Шрифт:
Он медленно летел за другими, размышляя, повернуть ли ему назад или продолжать путь. Вдруг мальчик с пальчик, которого он нёс на спине, сказал:
– Милый Мортен, ты сам видишь, что тот, кто никогда не летал, не в состоянии добраться с дикими гусями до Лапландии. Не лучше ли повернуть назад, пока не поздно?
Мальчик с пальчик особенно раздражал гуся, и когда он увидел, что тот сомневается в его силах, то решил во чтобы то ни стало продолжать путь.
– Если ты скажешь ещё хоть слово, – заявил он, – я брошу тебя в первую встречную лужу.
Гнев настолько поднял его силы, что он летел почти наравне с другими гусями. Разумеется,
«Здесь, верно, будет ночлег», – подумал мальчик и спрыгнул со своего гуся.
Он стоял на узком песчаном берегу. Перед ним расстилалось довольно большое озеро. Впрочем, озеро производило неприятное впечатление. Оно было затянуто чёрным, неровным льдом, испещрённым полыньями и трещинами, как всегда бывает весною. Очевидно, лёд уж недолго мог простоять, так как отделился от берега, и его окаймляла широкая полоса тёмной блестящей воды. Но всё-таки своим присутствием он нагонял почти что зимний холод.
Глава III
МАЛЬЧИКУ КАЗАЛОСЬ, что он попал в безжизненную пустыню, и его охватила такая тоска, что он готов был разрыдаться. Целый день он ничего не ел и теперь был голоден. Но где ж было достать еду? Кто накормит его, приютит, сделает ему постель? Кто посадит его у огня и защитит от диких зверей?
Солнце уже закатилось, и с озера дул холодный ветер. На землю спустилась неприветливая тьма, а в лесу что-то начало трещать и щёлкать.
Бодрость духа, появившаяся у мальчика на высоте, теперь совсем исчезла, и он со страхом озирался на своего спутника. Тут он увидел, что гусю ещё хуже, чем ему самому. Гусь лежал на том месте, где опустился, и, казалось, был при последнем издыхании. Мальчик до той поры всегда обращался жестоко с животными, не исключая и этого гуся, но теперь Мортен казался ему единственным другом, и он боялся его лишиться. Он стал толкать и тащить его к воде.
Гусь сначала погрузился головою в воду и с минуту лежал неподвижно. Вскоре он, однако, поднял голову, отряхнулся и стал жадно пить. Потом он гордо поплыл к камышам. Белый гусь увидел маленького окуня, поймал его и, подплыв с ним к берегу, положил у ног мальчика.
– Вот тебе в награду за то, что ты дотащил меня к воде, – сказал он.
Это было первое приветливое слово, которое мальчик услышал за весь день. Он пришёл в такой восторг, что хотел обнять гуся, но не осмелился. Сам подарок его тоже обрадовал. Сначала ему казалось, что он не сможет есть рыбу сырьём, тем не менее он решил попробовать. Он нащупал, при нём ли нож; нож оказался в кармане, но в уменьшенном виде – не более спички. Всё-таки ему удалось очистить и выпотрошить рыбу, а затем окунь был съеден.
– Для меня будет очень лестно, если я долечу с дикими гусями до Лапландии и докажу им, что домашний гусь тоже на что-нибудь способен. Однако я не думаю, чтоб мне удалось самому справиться с таким предприятием, – продолжал гусь, – и потому хочу попросить, чтобы ты оставался со мною и помогал мне.
Мальчик, разумеется, мечтал лишь о том, чтобы как можно скорее вернуться домой. Нильс рассудил, что, пожалуй, лучше некоторое время не показываться на глаза родителям, поэтому он внимательно выслушал предложение и уж готовился дать согласие, как вдруг услышал сильный шум. Дикие гуси все сразу выскочили из воды и стали отряхиваться. Затем они выстроились гуськом с предводительницей впереди и подошли к новым товарищам.
Глядя на диких гусей, Белый испытывал не особенно приятное чувство. Он прежде полагал, что у них гораздо больше сходства с домашними и что он им более сродни. Они были гораздо меньше его ростом; белой расцветки между ними не встречалось, всё попадались серые или серо-коричневые. Жёлтые глаза их, в которых как будто горел огонёк, нагоняли на него страх. Но больше всего он испугался при виде их ног – огромных, с разорванными и стоптанными перепонками.
В это время дикие гуси уж подошли к ним и стали кивать головами. Белый тоже кивал, только гораздо чаще. После усиленного обмена поклонами предводительница сказала:
– Теперь мы должны знать, кто вы такие.
– О себе я не много могу сообщить, – ответил Белый. – Я родился прошлой весной в Сканере. Осенью меня продали Хольгеру Нильсону из Западного Вемменхёга. Там я был до сих пор.
– Ты, кажется, не можешь похвалиться происхождением, – заметила предводительница. – Как же ты отважился пуститься в путь с дикими гусями?
– Быть может, именно потому и отважился, чтоб доказать вам, диким гусям, что и мы, домашние, на что-нибудь способны.
– Ты отвечаешь смело, а у кого есть смелость, тот может быть хорошим товарищем, хотя бы даже сначала не отличался ловкостью. Не хочешь ли остаться с нами на несколько дней для испытания?
– С удовольствием, – ответил гусь, весьма польщённый.
Предводительница вытянула шею и спросила:
– А это кто же с тобой? Я таких никогда не видала.
– Это мой приятель, – ответил Белый. – Он всю жизнь пас гусей и может быть нам полезен в путешествии.
Видно было, что гусыня, с которой разговаривал Белый, была очень стара. Только глазам её ничего не сделалось, и они блестели ярче, чем у остальных гусей. Теперь она торжественно заявила Белому:
– Знай, гусь, что я Акка с Кебнекайсе. Справа от меня летит Юкси из Вассияуре, а слева – Какси из Нуольи. Знай также, что второй гусь справа – это Кольме, второй слева – Нелье, а сзади них – Вииси и Кууси. Знай ещё, что шесть молодых гусей в конце стаи, три справа и три слева, также из лучших фамилий. И не воображай, что мы примем к себе на ночлег того, кто не хочет открыть нам своего происхождения.
При этих словах предводительницы мальчик поспешно выступил вперёд.
– Меня зовут Нильс Хольгерссон. Я сын фермера и до сегодняшнего утра был человеком…
Узнав, что он человек, Акка отскочила на три шага, а другие гуси ещё дальше. Все они вытянули шеи и сердито шипели на него.
– Ты мне показался подозрительным с той самой минуты, как я увидела тебя на берегу, – сказала Акка. – Теперь ты должен поскорее убраться отсюда. Мы не терпим людей в нашей стае.
– Быть не может, чтоб вы, дикие гуси, боялись такого маленького существа, – заступился за товарища Белый.