Удивительные истории
Шрифт:
– Что ты видишь, Понто? Что ты видишь?
В ответ на слова хозяина пес принюхался и утробно зарычал.
Понто боялся. Это озадачило Пиззози. Но независимо от того, кем или чем был источник этого страха, он находился на горе Хекла.
Это – одна из самых странных частей рассказа. Поведение пса и то, что случилось после… Хотя это тривиально, но до сих пор необъяснимо. Как мог пес понять, то происходит? У нас нет способа измерить мудрость инстинкта, но мы знаем, что перед разрушением Помпеи звери буквально сходили с ума в своих клетках.
Тем не менее, это решило судьбу Пиззози. Скоту нужна соль. Надо было взять с собой пса и гнать скотину к соляным брикетам.
Нет более важного момента в ремесле ковбоя, чем накормить скотину солью.
Это требует умения, хотя это и не зрелищно.
Голос у Пиззози был музыкальным, если даже не оперным. И он протяжно закричал, созывая стадо лизать соль. Раскатистое эхо понесло его клич над горами, причудливо дробясь в ущельях. Соляной зов – древнее колдовское заклятие горных пастухов.
– Аллеваху!
Две тысячи коров, быков и тысяча телят подняли головы в ответ. Влажные ноздри стали втягивать воздух, принюхиваясь, пытаясь уловить тонкий запах соли.
– Аллеваху!
Старая корова проревела. Это было начало безумия. От подножия горы до самых высоких пастбищ тысячи глоток парнокопытных оглушительно замычали и заревели, требуя соли.
Пиззози проехал вдоль пастбищ, собирая стадо. Пес мчался рядом, перепрыгивая через кусты.
– Аллеваху! Аллеваху!
Стадо ломилось через заросли, тысячи копыт вминали в землю зелень и кусты, тысячи хвостов задирались в беге, мелькали могучие рога, мычание сливалось в громоподобный рев.
Еще чуть-чуть – и отважный ковбой был бы растоптан или поддет на рога. Но Пиззози был мастером своего дела. Схватив мешок с солью и распоров его, он быстро высыпал содержимое на землю, затем схватил следующий… Начал с центра места кормежки, затем насыпал соли по краям лужайки… Находиться посреди стада было уже опасно. Ковбой отъехал прочь, взлетел на пригорок, где не было опасности быть затоптанным; но при этом он находился достаточно близко, чтобы отличать животных друг от друга.
Через несколько секунд на лужайку, куда он высыпал соль, обрушилась живая лавина. Старые коровы, быки, телята, бычки мчались, сметая заросли кустов. Невероятное зрелище. Стадо собиралось, необъятно громадное, вздымая облака пыли. Скотина все еще продолжала прибывать, а над горами все еще неслось эхо пастушьего клича. Пиззози посмотрел вверх на вершину горы.
А затем случилось ни что странное.
Из возбужденного рассказа Пиззози выходит, что все случилось мгновенно, но произвело абсолютно невероятный и незабываемый эффект.
Синевато-лазурное пламя с малиновыми прожилками бесшумно обрушилось на мир. Оно было столь ярким и огромным, что казалось в мире не осталось ничего, кроме этого колдовского сияния.
И так же мгновенно оно исчезло! Его просто не стало. И исчезло и появилось оно абсолютно бесшумно.
Пиззози глянул на гору. Не было никакой горы!
Не было и стада.
Там, где раньше возвышалась гора, сияли лучи заходящего солнца. Там, где только что неслось стадо, никого не было. Воцарилась странная тишина. Воздух до самого горизонта был прозрачен и чист.
Не было горы! Не было скота!
Пиззози вскочил на коня. Произошедшее дальше ковбой помнил смутно. Верный конь вдруг обратился в дикого мустанга, норовившего сбросить наездника. Потребовалось все мастерство ковбоя, для того чтобы просто удержаться в седле.
Пиззози не знал, что находится на грани смерти. Он словно впал в ступор. Несмотря на все его усилия, конь норовил рвануть назад. Ушло несколько минут на то, чтобы обуздать животное. Потом ковбой, постепенно приходя в себя огляделся.
Мгновение растянулось в вечность. Итальянец был ошеломлен. Его разум отказывался принять то, что видели его глаза.
Было отчего впасть в ступор – исчезла гора, исчезла без следа, как будто ее никогда и не было. Исчез скот. Многотысячное ревущее стадо, мчавшееся напролом к соли, взрывавшее своими копытами землю, растворилось без следа. Ковбой, неосознанно, пришпорил своего скакуна.
Но конь уперся и не желал двигаться с места, невзирая на все мастерство наездника. Умное животное знало, что делает, в отличие от человека, чей разум был парализован и не мог сложить все куски произошедшего в связную картину.
Гора не просто исчезла. На ее месте зияла бездонная пропасть, как будто кто-то гигантским ножом выхватил кусок из плоти мира.
Джо, как оказалось, очутился у края этой бездонной пропасти. Пиззоди был хладнокровным и твердым человеком, но сохранить ясность разума оказалось труднее, чем обуздать мустанга. Он заглянул в бездну… и едва справился с приступом головокружения.
Дна пропасти не было видно – чудовищная дыра была наполнена тенями и тьмой. Накатила тошнота. Слабость обрушилась лавиной. Пиззози покачнулся в седле.
Но конь спас седока, успев отступить от смертоносного обрыва. Могучий инстинкт животного, заставляющий в момент опасности бежать туда, где безопасно, оказался сильнее воли и разума человека. Столкнувшись с угрозой, коровы и лошади всегда бегут домой. Вот так и вышло, что конь и его ошеломленный всадник оказались на дороге в Джексон.
Пиззози ничего не знал о событиях в Окленде. Для него случившееся было кошмарным чудом. В тот миг он не мог рассуждать логично. Он не мог обуздать коня. То, что Пиззози вообще остался в седле, была скорее дань условным рефлексом и привычка, чем результат осмысленных действий. Сознание его было парализовано, а сам он переполнен ужасом, но привычное к верховой езде, натренированное тело и верный конь сделали свою работу. Все это случилось в сорока четырех милях от ближайшего города. Над землей царила ночь, и звезды сияли в небе, когда Пиззози въехал в Джексон…