Удравшие из ада
Шрифт:
Верховный служитель Отца Богов, унылый, словно танцевальный вечер в обществе безногих, время от времени осторожно почесывал ту часть спины, где она называется по-другому, и гневно морщился.
Ожог получился не столько болезненным, сколько обидным.
Обитающие в университетском парке существа с интересом разглядывали чужаков, но сами им на глаза не показывались.
– Дожили, – вздохнул лепрекон Клонс, помнящий времена, когда Ква-Ква был маленьким поселком у чистой реки. – И к нам сюда заявились… эти… – он помолчал,
– А кто это такие? – полюбопытствовал Таролинас Смугл, представительный мужчина десяти сантиметров ростом, наряженный в рубаху из лепестков и штаны, сшитые из пчелиных крылышек.
Лет двести назад весь факультет магии нечеловеческих существ потрясали дикой силы споры по поводу того, к какой расе принадлежит непонятно откуда появившийся в Ква-Ква Смугл. Тот что-то бормотал о ядовитых отходах и плохом питании, но коротышку никто не слушал.
На Смугле защитили пару диссертаций, а потом он сбежал и поселился в парке.
– Разве не видишь? – лепрекон запыхтел от возмущения. – Два мужика забрались в кусты, где их никто не видит, и мантии сняли! Разве не извращенцы?
– Похоже на то, – кивнул домовой Панкратион, эмигрант из Лоскута Китеж. – У нас таких сразу на кол!
– И правильно! Всех на кол! – сделал вывод Клонс и спешно юркнул в траву, поскольку «извращенцы» начали подниматься.
– Готово, и-ик! – гордо заявил жрец-стилист.
Зубост Дерг мрачно осмотрел мантию, напоминающую объект надругательства банды фетишистов, и с тяжким кряхтением попытался натянуть ее на себя. Раздался выразительный треск.
– Узковата маленько, ничего не поделаешь, – жрец-стилист вытащил из подштанников зеркало и начал поправлять макияж, – но должна налезть, клянусь милостью Бевса-Патера…
– Она и налезла, вот только… дырка появилась снова.
– Э… и-ик. Я хотел как лучше…
– Само собой, – Зубост Дерг с трудом удержался от богохульства. – Ладно, влезем в университет через одно из тех окошек, сделаем дело и быстренько смоемся. А о том, что тут происходило, ты будешь молчать всю жизнь. Понял?
– Конечно. – Очередной «и-ик» замерз прямо в горле жреца-стилиста, и тот неожиданно вспомнил, что в арсенале служителей Отца Богов имеются не только молитвы и курения, а еще столь проверенные орудия религиозной пропаганды, как дыба и клещи для выдирания ногтей.
– Вот и славно, пойдем, – Зубост Дерг улыбнулся и заковылял через заросли.
Каждый его шаг сопровождался выразительным потрескиванием.
Окон в задней части университета имелось предостаточно, многие располагались не так высоко, иные были открыты, другие выглядели так, словно и не подозревали о существовании рам и стекол.
– Это подойдет, – авторитетно сказал Зубост Дерг, тыкая пальцем в сторону круглого проема, похожего на вход в нору очень большого червя.
– Почему?
– Так мне кажется, – верховный жрец пожал плечами,
– О!
– Подсади-ка меня. Только аккуратно, и не хватай за задницу!
– А как же подсаживать? – вопросил несколько изумленный жрец-стилист.
– Как хочешь. – Зубост Дерг с грацией слизняка перевалил через подоконник и шлепнулся на пол длинного, погруженного в полумрак коридора. – Эй, где ты там?
– Лезу, лезу, – в оконном проеме, изнутри выглядящим квадратным, показалось потное лицо жреца-стилиста.
– Так, ты не помнишь, как там начинается та молитва? А то что-то я ее забыл…
– Морде Крышна! Морде Рама! Морде…
– Отлично! Только тихо! А то не попусти Отец Богов, нас кто-нибудь услышит. Поехали!
Двое жрецов, нервно оглядываясь и бормоча молитву, углублялись в недра университета.
Кругло-квадратное окно медленно зарастало.
Помещение кафедры предметной магии располагалось под самой крышей, официально – на четвертом этаже, на самом же деле – в конце длинной, как список грехов, лестницы.
Хозяйничающие тут маги вели тихую и незаметную жизнь, обеспечивая весь университет всякими необходимыми вещами – талисманами, правильным образом изготовленными свечами, синтетическим жиром некрещеных младенцев и искусственной кровью девственниц.
В момент, когда время балансировало на грани вечера и ночи и в коридорах властвовал сумрак, готовый обернуться тьмой, на самой кафедре никого не было, а вот у ее двери наблюдалось подозрительное шевеление.
– Вы уверены, что мы поступаем хорошо? – спросил Нил Прыгскокк, оглядываясь. – Все же воровство…
– Воровство – это когда крадешь, чтобы продать, – объяснил Арс. – Ведь правда, Рыггантропов?
– В натуре, – кивнул двоечник, выросший в Дырах и поэтому знающий о воровстве больше всего остального университета.
– А мы берем, чтобы немного поколдовать. Как для практической работы на занятиях. Понятно?
Прыгскокк уныло кивнул и оглянулся еще раз.
– Тс-с-с-ш-ш-ш? – поинтересовался Тили-Тили, замерший около самой двери.
– Приступай, – сказал Арс.
Йода кивнул, сунул в замочную скважину длинный и очень гибкий палец. Что-то щелкнуло, клацнуло, заскрипели плохо смазанные петли, и дверь без спешки отошла в сторону.
– Типа, круто, – сказал Рыггантропов. – Ты не думал принять участие в Фестивале воровства? Он пройдет через семь дней.
– Потом обсудите! Сейчас не до того! – буркнул Арс и вслед за йодой прошел в помещение кафедры.
Между штабелями ящиков торчали верстаки, заваленные всяким хламом. В углу высилась алхимическая печь, в центре помещения находилась миниатюрная домна, а под потолком извивалась трубка упрятанного в шкаф перегонного аппарата.
От некоторых ящиков исходило легкое свечение.