Удушенный
Шрифт:
— Я доверяю, что ты втайне психопат. Что это за первое свидание? Ты что, никогда не видел эпизод «Холостяка»? Это свидание не одобрено Крисом Харрисоном! — Я ухватилась за ручку машины, чтобы спастись. Эти верхние ручки, которые есть в каждой машине? Да, я узнала их истинное предназначение, мои костяшки побелели, пока я держалась изо всех сил.
Он может перестать смеяться надо мной?
— Это не тот ответ, который я хотел услышать. Мне придется сделать шаг вперед.
Это, друзья, как раз то, о чем никто не просил. Это достойно мемов.
Его руки поворачивают
— Эм, что ты делаешь? — Мой желудок бурлит, когда мое тело подпрыгивает вверх и вниз, машина сопротивляется высоким скоростям, на которые ее толкает Ноа. Смертельная машина продолжает проноситься мимо пустых трибун. Впервые за всю поездку звучат динамики, и роботизированный голос посылает холодок по моему позвоночнику.
Противобуксовочная система отключена.
Моя голова резко поворачивается к Ноа, шлем отскакивает от окна. Меня передергивает. Даже я знаю, как важна эта система… она предотвращает то, что хочет сделать Ноа.
Он пожимает плечами, решая нашу судьбу.
Его руки поворачивают руль, и наша машина дрифтует по дороге, прежде чем начинает нарезать пятаки. Шины визжат на дороге. Вокруг нас клубится облако дыма от горящей резины, поднимаясь в небо вместе с моим рассудком.
— Я доверяю тебе! Я больше никогда не буду тебе не доверять. Ты самый лучший водитель на свете. Ты всегда будешь держать меня в безопасности. Теперь ты доволен? — Я наполовину смеюсь, наполовину выкрикиваю эти слова, звуча как человек, которому место в фильме психологического триллера. Возможно, из моих глаз даже течет слеза или две, но если Ноа спросит меня, я буду отрицать это.
Он прекращает нарезать пятаки, и мы оба разражаемся приступом смеха. Он хватает мою руку и подносит ее к своим губам для поцелуя, и мой прежний страх забывается.
— Отвечая на твой вопрос, да, я смотрел «Холостяка». Я делал заметки. Это первое свидание из многих для нас, поэтому я должен был сделать его незабываемым.
Он одаривает меня дьявольской ухмылкой, прежде чем я одариваю его своей.
28
НОА
Есть только две вещи, которые могут высосать из меня все счастье.
Первая — любая новость о чьей-то смерти.
И вторая — мой отец.
Вторая причина посылает мне обманчивую ухмылку, от которой у меня сводит живот. Он стоит рядом с моей машиной в пит-зоне, его негативная энергия пульсирует вокруг него. Не совсем то, что мне нужно перед тренировкой.
За эти годы я стал профессионалом в том, чтобы избегать своего отца, что было проще, поскольку мне никогда не нравилось находиться рядом с ним, когда он сердится. Теперь, когда я его перерос, он перешел от ударов к словесным оскорблениям. Когда Майя видела, как он ударил меня… это было на него не похоже. Сейчас он обычно сохраняет спокойствие, по крайней мере, физическое, предпочитая выходить из себя, когда я выступаю на треке менее чем идеально.
— Папа, что ты здесь делаешь? — На самом деле я хочу сказать: «Папа, убирайся отсюда к чертовой матери. Я тебя терпеть не могу». Но я не говорю того, чего хочу, потому что предпочитаю профессионализм.
— После твоего неудачного выступления в последних гонках я хотел бы проверить тебя.
Конечно, хотел.
Но это моя жизнь. Все, что ниже первого места, может оказаться последним. Единственное, что помогает мне успокоиться, это звук проносящихся мимо гоночных машин, пока я вдыхаю запах свежего автомобильного воска.
— Точно. Надеюсь, эта гонка пройдет лучше. — Я могу выиграть Гран-при Японии, ведь я уже делал это в прошлом.
— И вот мы готовимся к следующей тренировке. Сантьяго, тебе есть что сказать своим фанатам?
Ради всего святого, Майя выбрала самое неудачное время.
Мой отец глазеет на нее, пока она крутится в гараже. Отвратительно. Она продолжает, задавая вопросы Сантьяго.
Мой отец снова обращает внимание на меня. — Она теперь репортер новостей? Что она делает здесь? Это не место для женщины. — Он все еще живет в эпоху, когда женщины выходят замуж и проводят остаток своей унылой жизни в четырех стенах дома. Времена изменились, папаша.
— Нет. Сестра Сантьяго ведет влог. — Моя девушка, хочу сказать.
Мы с Майей еще не говорили о титулах. Мы сошлись только две недели назад в Сингапуре. Но все, что касается нас, кажется достойным титула, потому что мы проводим много времени вместе, когда Сантьяго нет рядом. В моей постели, в ее постели, в одном из частных апартаментов, и на тайных свиданиях в городах, которые мы посещаем. Мое сексуальное влечение к Майе соперничает с восемнадцатилетним.
Мне не нравится, как мой отец смотрит на нее, что бесит меня еще больше.
— Хм. Ей не стоит снимать. — Его рычащий голос ничего не делает, чтобы запугать меня.
— Они уже дали ей добро на это. Это было хорошей рекламой и хорошим брендингом, так как у нее много подписчиков. — Дерьмо. Неужели мой голос прозвучал так, будто я горжусь ею?
Мой отец оценивает меня, вызывая у меня мурашки по коже. Его проницательность делает его жестоким, потому что он добился своего, не будучи глупым.
— Думаю, все в порядке, — говорит он.
Все на его лице говорит о том, что это не так. Его брови поднимаются, он потирает подбородок, в его глазах сверкает злоба. Прототип всех злодеев из каждого фильма.
— Я лучше подготовлюсь к еще одной тренировке. Увидимся позже? — Я не хочу оставлять его наедине с Майей, но я должен.
Я подкрадываюсь к ней, прежде чем запрыгнуть в свою машину.
— Держись подальше от моего отца. Он подлый кусок дерьма.
Ее глаза расширяются. — Удачи тебе там! — Она получает мое сообщение, ее удаляющаяся фигура утешает меня, когда я сажусь в свою машину.
Рука Майи гладит мою грудь. Мы решили остаться сегодня в номере и не посещать никаких спонсорских мероприятий. Никаких потерь. Она пишет Санти о том, что плохо себя чувствует, пока я говорю парням, что у меня болит голова.