Уезжающие и остающиеся (сборник)
Шрифт:
Костя меня за плечи схватил, вытянул из куста.
– Не реви, – говорит, – хозяйка услышит. Она сказала – с края рвать, а ты полезла…
Вытер он мне слёзы каким-то листиком. А ещё листиков нарвал, чтобы их к царапинам прикладывать. Подорожника. Одна царапина у меня шла по руке от пальцев чуть ли не до подмышки. Другие хотя и короче были, но из них тоже кровь сочилась. Я стала прилеплять на все ранки подорожник, Костя помогал. Встала я, как ёлка, руки раскинула и стою, чтоб подорожник не осыпался.
Костя
– Долго так стоять будешь?
Я и не знала, долго, не долго. Я ведь раненая… А он приказывает:
– Давай дальше ведро наполнять. Велели же нам…
Схватилась я за одну ветку, а она сломана. Здоровая такая, пышная ветка. А ягоды на ней сколько – и поспевшей, и только завязавшейся!
– Костя, – говорю, – это же я сломала! Что делать?
Костя тогда воткнул ветку в гущу малинника.
– Может, – говорит, – никто и не догадается…
Покидали мы ещё ягоды в наше ведро. Костя туда заглянул и ахнул:
– Ой, в ней жуки ползают!
– Вонючки? – спрашиваю.
Костя говорит:
– Нет, гляди: маленькие, чёрные. С оранжевым пятнышком… Давай-ка, – предлагает, – ты будешь дальше малину рвать, а я из неё жуков стану вылавливать!
Я согласилась. Жуков ловить – тоже работа. Я бы ни одного не смогла в руки взять. А Костя их запросто поперёк спинок берёт, из ведра вынимает. Они лапками двигают, будто бегут в воздухе.
Назад в малинник Костя не кидает их. Зачем – чтоб они снова в ведро попали? Костя для них лагерь устроил. Принёс какой-то мусор, щепки – обозначил границы на тропинке.
Да только жуки не понимают, что за территорию выходить нельзя. Он их сперва всех на середину сталкивал, потом решил вырыть ямку – вроде как нулевой этаж.
Дорожка в саду земляная – ровная, гладкая. Костя из кармана свою железку достал и в два счёта вырыл жукам убежище.
– На ночь, – говорит, – сделаю им крышу из веток. Пусть здесь живут и нам спасибо говорят. А пока устроим для них стадион.
Этой железякой он проложил на дне ямы дорожки. Да только жуки не понимают, что надо стремиться к финишу, ползут в разные стороны, карабкаются наверх. Костя поймал двух и говорит:
– Вот этот, побольше, мой будет, а этот твой.
Я тоже перестала малину рвать, села на корточки. Костя предлагает:
– Бегать не хотят – давай проводить жучиные бои?
Взяла я своего в ладонь, думаю: как же такого драться заставишь? Мелкие, безобидные они. И что я раньше жуков боялась?
– Давай, – говорю Косте, – лучше жучиный бал? Ты можешь для них замок построить?
Костя уточняет:
– Как в какой игре?
И называет две, на выбор. Там в них обеих какие-то замки были.
А я и не знаю те игры. Он меня разве пускал играть?
Я только плечами пожала. Костя говорит:
– Ладно, попробуем… Сначала фундамент…
И копнул поглубже своей железкой. Всего только разок. Вдруг Анна Ивановна рядом спрашивает:
– А кто это мне дорожку испортил?
Мы и не видели, как она появилась. Не было её, и вдруг уже здесь.
Вытягивает она из куста мою сломанную ветку с зелёными ягодами. Как только заметила её? А следом ещё сломанные ветки вытаскивает и ещё. Я и не думала, что их так много.
– Что, – спрашивает, – неинтересно работать?
Мы оба растерялись от её вопроса. У Кости тут же и вылетело:
– Неинтересно…
В самом деле, как это может быть интересно?
Она говорит:
– Ну, тогда идите, отдыхайте.
И тут на меня снова глянула – и запричитала:
– Я же сказала – с краю, с краю собирать! Ой, городские…
Царапины мои только сейчас увидела.
Сразу повела меня в дом.
– Вот мы их сейчас, – говорит, – перекисью водорода. Не пищи.
Хотя я и не пищала. Да мне и не больно было. Она прикладывала мокрую ватку туда и сюда, мазала мне руки и ноги. И ворчала:
– Сразу бы сказали, мол, не хотим малину собирать. Не надо, мол, нам её. Что лезть-то в середину было?
Наконец отпустила она меня. Вышли мы с Костей за ворота, сидим на лавочке.
У меня живот чешется. Наверно, там тоже царапины, под платьем.
Костя говорит:
– Как я ненавижу эту Липовку. И Макара ненавижу.
Ещё бы, думаю. Он же оказался ненастоящий.
Тут мне пришло в голову: а может, и остальные Костины друзья ненастоящие? И Хью, и Ли Джин, и Миша, и Ретт?
Спросила его об этом. Он говорит:
– Ретт точно настоящий. Жалко, что в Австралии и пожилой.
– А почему, – спрашиваю, – он настоящий?
Костя отвечает:
– Ну… Подробностей много, которые мы про него знаем.
Тут я плечами пожала:
– А что, сочинить ничего нельзя?
Костя рукой машет нетерпеливо:
– Да нет, тут не такие подробности, которые сочиняешь. Тут те, которые не специально рассказываешь, а так, между делом. Проговариваешься.
Да, думаю, так получается… Много чего мы знаем про Ретта. И Грандсон есть у него, и бараны, сразу три тысячи. А что мы про Макара знаем? Что ему всё интересно – в разных местах Земли и в космосе тоже. Что он мальчишка – голос не взрослый. И что дома его зовут «Ммммммм!». А потом ещё «Миу-миу-миу!!!».
Но это всё он Косте специально говорил. А не проговаривался.
И ещё он про Липовку говорил, что здесь рядом есть посёлок Кувакино и его школа там. И лагерь. Он знает эти места, наверняка. В Липовке школы и точно нет. Маленькая такая, совсем маленькая деревня…