Угар отечества
Шрифт:
И вот опять напрашиваются цитаты из мемуаров Б.Чичерина, как будто не о Николае Первом писано, а о Владимире Втором. «Ему нужно было не только привлечь к себе людей, которых он не считал возможным преследовать: ему надобно было их нравственно унизить…» (Так было с олигархами Ходорковским, Прохоровым, Потаниным). «Николай терпел вокруг себя только людей, искушённых в придворной лести, или совершенные ничтожества». (Б.Чичерин. Воспоминания. Сборник «Русские
Или вот: «Он знал, что единое его слово, единое его мановение может двигать массы; он знал, что по прихоти своей воли он может каждого из этих многих миллионов возвеличить перед всеми или повергнуть в ничто. Это гордое чувство силы и власти отражалось во всём его существе… Он был деспот и по натуре, и по привычке, деспот в полном смысле слова. Он не терпел никакой независимости и ненавидел всякое превосходство» ( там же, стр. 302).
РАЗБОРКИ НА РОЧДЕЛЬСКОЙ
Самая резонансная криминальная разборка путинской эпохи произошла в Москве 14 декабря. Вооружённый конфликт между двумя группировками закончился двойным убийством, ранениями, громким уголовным процессом и противостоянием между силовыми структурами.
Причиной конфликта стал незначительный финансовый спор двух восточных женщин – ресторатора Жанны Ким и её подрядчика Фатимы Мисиковой. Бабоньки не сошлись в цене за какие-то взаимные услуги. В результате возникла междоусобица. Ресторатора «крышевало» адвокатское бюро Э. Буданцева, подрядчицу – преступная группировка вора в законе З. Калашова ( кличка – Шакро Молодой). Они-то по вызову и приехали вечером на место разборки. События развивались у кафе «Еlements» на Рочдельской улице в присутствии бездействующих сотрудников местного отделения полиции.
Обстановку накаляла сама Ким. Она грубила своим агрессивным оппонентам:
– Быдло!
– С быдлом надо по-быдлячьи!» – вторил ей Буданцев.
В общем, мирных переговоров не получилось. Словесный конфликт перерос в стрельбище. Кто первым открыл огонь, суд так и не установил. Вроде бы Буданцева сначала избили, сломали челюсть и он в ответ открыл стрельбу из наградного пистолета «Беретта-92».
Э. Буданцев в прошлом оперативный работник 9-го управления КГБ СССР. Был личным охранником министра иностранных дел СССР Э. Шеварнадзе. Потом служил в МВД, где отвечал за внедрение агентуры в преступные группировки.
В общем, открыв стрельбу, Буданцев сначала нечаянно ранил своего коллегу, бывшего сотрудника ФСИН Р. Молокаева. Пуля попала в живот и раздробила крестцовую кость таза. Молокаев выжил, но стал инвалидом.
В результате разборки были застрелены два бандита и ещё восемь человек ранены.
Поначалу расследование вёл СК РФ, но потом дело передали в ФСБ, так как некоторые высокопоставленные сотрудники ведомства А. Бастрыкина были заподозрены во взятках и прочих грехах.
Так оно и оказалось.
Перестрелка на Рочдельской улице обострила межведомственную конкуренцию силовиков. Новый виток борьбы между противоборствующими кланами правоохранителей, смешно сказать, был спровоцирован ссорой двух дамочек.
Конечно, были суды. Многих посадили. Но не решилось главное. Именно с этого дела началась и продолжается борьба между силовиками. Не за справедливость. За власть и влияние.
СЧАСТЬЕ
Новый год опять решили встретить все вместе, но не дома, а в лесу. В тайге. По коми – парме. А что, необычно и романтично.
Накануне из Санкт-Петербурга прилетел Илья. 30 декабря рано утром всё тот же Дмитрий (брат Лены) повёз нас в свою лесную избушку. Находится она в тридцати километрах от села Вольдино вверх по течению реки Вычегды.
Сначала километров двадцать ехали на «Тойоте» по лесной дороге. А потом ещё пять вёрст на снегоходе «Ямаха». Выглядело это так: на снегоходе Дима с Ириной. А мы с Леной сзади на корыте, прикреплённом к «Ямахе» тросом. На ухабах и кочках корыто подбрасывало так, что мы изрядно поотбивали себе задницы и лопатки. Илья же шёл следом пешком. На всякий случай Дима снабдил его ружьём с двумя патронами.
День был морозный, солнечный. Снегоход поднимал снежный шлейф. Нас с Леной заметало. Подъехав к избушке, мы походили на сугроб.
Часов в девять были на месте. Отряхнулись, огляделись. Лепота! Всё-таки какое это изумительное зрелище – зимний лесной пейзаж первозданной тайги. При скудости красок – белого, рыжего и чёрного – такое великолепие. Белое безмолвие сродни гипнозу. Завораживает. Какое-то время я стоял так, любуясь вечным покоем.
Глядя на это первозданное великолепие невольно думаешь банально. Вот так же и сто, и двести, и тысячу лет назад здесь рос лес, текли воды реки, плескалась рыба, мерцали звёзды, светили луна и солнце, – в общем, было всё то же самое великолепие, что есть сейчас и будет и после нас.
В избушке мы с Димой тотчас выпили по сто граммов водки, и он поехал за Ильёй.
Избушка – это очень скромно сказано. Двухэтажные хоромы с электричеством, телевизором и сотовой связью. Второй этаж спальный. Рядом житник и баня. Единственное неудобство – холодный дощатый сортир.
Мы занялись по хозяйству. Топили избу и баню, чистили лопатами дорожки, кололи дрова, наряжали возле избушки ёлку…
В тайге зимой темнеет быстро и рано. Дима с Ильёй ещё успели до сумерек бросить сети в прорубь. Надеялись на улов.
Вечером мылись в бане, а потом сидели за праздничным столом.
Играли в игры. Например, в «знаменитости». Я нечаянно перепутал Тамерлана с Чингисханом. Все долго потом надо мной прикалывались, потешались.
Господи, до чего же всё просто, уютно и душевно. Ни тебе кризиса, проблем, правительства и так далее.
Вечером вышли на улицу. Кромешная темень. Три зажжённых свечки, воткнутые в снег, мельтешили в ночи.
Кто-то сказал:
– Звёзд-то сколько, звёзд?!
И правда. Их было множество, раз в пять больше, чем обычно видно в городе.