Угасающее солнце: Кутат
Шрифт:
– Сэр? – вытянулся Галей.
– Высадка Дункана на планету прошла успешно?
– Да, сэр. Никаких затруднений.
– Ты вызвался на этот полет добровольно.
Лицо Галея было непроницаемым. Разве в глазах что-то промелькнуло. Тем не менее, можно было считать, что он ничем себя не выдал.
– Садись, – сказал Кох. – Успокойся.
Галей огляделся вокруг и нашел всего лишь одно кресло, куда можно было сесть. Он устроился на самом краешке. Капли пота по-прежнему блестели на его лице. Волнение. А может, просто перемена температуры. Кох ждал. Галей наконец успокоился, устроился поудобнее, нашел,
– Почему, – продолжал Кох, – землянин пришел в этот кабинет в одежде мри, потребовал прекращения огня, затем выстрелил и убил высокопоставленного регула – нашего союзника. Служба безопасности считает, что он до мозга костей стал мри. Ученые согласились с этим. Ты давно знаком с ним, не правда ли? Почему ты вызвался высадить его на планету? Хотел поговорить с ним? Что-то узнать? Что именно?
– Я работал с ним однажды. А кроме того, я руководил посадкой «Флауэра», так что условия на планете мне известны.
– И другим тоже?
– Да, сэр.
– Ты работал с ним на Кесрит?
– Да, сэр. Я был с ним на задании.
– Хорошо его знаешь?
– Нет, сэр. Хорошо его не знает никто. Он офицер планетарной разведки.
Те, кто служил в планетарной разведке, всегда держались особняком от остальных военных. Особая подготовка, особые обязанности, особая работа и абсолютная независимость делали общение с ними просто невозможным. Кох покачал головой, нахмурился. Он подумал: объясняет ли это поведение Стэна Дункана? Ставрос, губернатор Кесрит, очень доверял Дункану. Доверял настолько, что даже отдал ему двух пленных мри и их курсовую ленту. И вот теперь эти мри здесь, на своей родной планете. А Дункан, первый из землян, сумевший установить контакт с мри, пришел с предложением мира…
Но при этом он застрелил бай Шарн, капитана «Шируга», что помогала верховному командованию землян, союзников регулов, и все планы рухнули…
«Я привел в исполнение приговор, – сказал Дункан. – Регулам известно, кто я. Их это не удивит. Я знаю. Теперь я могу предложить вам мир с Кутат.»
Самоуверенность мри. Дункан отказался снять вуаль, закрывающую его лицо – даже на короткое время.
– Ты работал с ним, – повторил Кох, пристально глядя на Галея. – У тебя была возможность перекинуться с ним парой слов во время полета к Кутат. Каковы твои впечатления? Ты понял его, разобрался в нем?
– Да, – ответил Галей. – Он остался таким же, как и на Кесрит. Впрочем, нет: было в нем что-то такое…
– Но ты думал, что знаешь его. Ты был с ним на Кесрит, добывал записи мри из их святилища… У вас была стычка с регулами на обратном пути. Так?
– Да, сэр.
– Ты ненавидишь регулов?
– Не испытываю к ним любви, сэр.
– Ненавидишь мри?
– Тоже не испытываю любви.
– А что насчет Дункана?
– Он мой друг, сэр.
Кох медленно кивнул:
– Ты знаешь, что мы подсунули ему трассер?
– Я не думаю, что он проработает долго.
– Ты предупредил его?
– Нет, сэр. Но он не хочет, чтобы земляне отыскали мри по его следам. Не думаю, что он позволит, чтобы это случилось.
– Может быть. Но, в то же время, может быть, что мри не хотят, чтобы он говорил от их имени. Может быть, он сказал мне правду,
– Не знаю, сэр.
– Ты был на планете. Как там сейчас?
– Там нет полей, нет жизни, нет кораблей, нет даже времени. Только руины.
Гибнущий мир, опустошенные города; машины, работающие на солнечной энергии; оружие, с механической бесстрастностью изрыгающее огонь… и сами мри…
«Камни и песок, – сказал Дункан, – дюны и равнины. Мри там будет нелегко отыскать.»
«Если это правда, – подумал Кох, – если… у них нет кораблей, а в их городах живут лишь машины…»
– Ты думаешь, что для нас они не представляют опасности?
– Не знаю, сэр.
В груди Коха появился холодок. Он всегда был с ним. Он рос, по мере того, как Кох со своим флотом двигался от Кесрит к Кутат по следу мри, мимо опустошенных, мертвых планет.
Мри были наемниками регулов, пока регулы не предали их и не повернули оружие против своих бывших слуг.
«Я привел в исполнение приговор, – сказал одетый в черную мантию Дункан, в груди которого билось сердце мри. И: – Регулам известно, кто я.»
– Бай Шарн, – проговорил Кох, – отправили на ее корабль. Теперь з_д_е_с_ь_ нет ни одного старшего регула. Остались только молодые. Они, конечно, могут управлять «Ширугом», но не более – никто из них не сможет принять решение. Так что теперь все перешло в наши руки. _М_ы_ будем иметь дело с мри, если Дункан сможет уговорить госпожу вести с нами переговоры. М_ы_ будем руководить всеми операциями здесь. Но если мы неправильно поймем их, ошибемся, то второй такой возможности не будет. Если мы здесь попадем в ловушку, если погибнем… вся принадлежащая землянам часть галактики узнает _с_н_о_в_а_ нашествие мри. Команда понимает это?
– Да, сэр, – хрипло сказал Галей. – Конечно, мы не знаем о регулах, но остальное всем ясно.
– Ты понимаешь, что мы не должны ошибиться в оценке событий? Ты понимаешь, что мы не можем ошибиться в этой ситуации? Ты не должен скрывать то, что узнал от Дункана. Ведь ты же понимаешь, насколько высоки ставки и какая ужасная ошибка может быть совершена!
– Да, сэр.
– Я посылаю «Флауэр» и ученых на планету. Доктор Луис и Боаз – его друзья. Он будет говорить с ними, доверять им, конечно, настолько, насколько он теперь доверяет землянам. Но мне может понадобиться еще кто-то. Я хочу, чтобы у меня была замена работающему на Кутат ПлаРу, – он смотрел прямо в лицо Галея, и ждал, и видел, что тот начинает понимать. – Наши возможности ограничены. Я знаю, что ты – хороший специалист в своем деле. Но здесь нужно другое искусство. Это планета, там необходимо уметь постичь сущность событий. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Сэр…
– Пока ты будешь в резерве, готовься. Вопрос пока пусть остается открытым. Возможно, все прояснится после контакта с мри. Если же нет… Я хочу, чтобы ты был готов и все время под рукой, когда Дункан войдет с нами в контакт. Ясно?
– Да, сэр.
– Пока что ты получишь доступ ко всем материалам, какие сочтешь нужными. – Кох немного подумал, поджал губы. – Дункану понадобится несколько дней для того, чтобы отыскать мри. Скажем, дней десять-одиннадцать. Это все, что у тебя есть. Ясно?