Шрифт:
Угасшее сияние чистого разума
– Дождь! Как банально! Почему события такого рода всегда сопровождаются дождем?! Если бы я начал свою книгу с дождя, ее бы точно никто не купил!
– Уже смотришь на все, как профессиональный писатель?!
– С насмешкой произнес голос за моей спиной. Я отвернулся
Мне оставалось лишь пожать плечами.
– Хоть что-то у меня получается!
– Не прибедняйся!
– По крайней мере, старина, даже небеса оплакивают тебя, уж прости за такую банальную фразу.
– Я всегда любил дождь, - задумчиво произнес мой собеседник, - он, словно обновление для всего мира, глоток свежести, бодрящий душ!
– Так и есть, - я снова посмотрел в окно, и почему-то постарался, чтобы друг не заметил моей печальной улыбки.
– Ты потратился на все это!
– Смущенно сказал парень, рассматривая стол возле своей койки, где было множество всяких закусок и дорогого пива.
– Стоит быть экономнее! А доктор не против?
– Да брось!
– Отмахнулся я.
– Деньги... кому из нас они когда-либо были интересны? Тот, кто повидал и узнал хоть половину того, что узнали мы, поймет, что деньги, слава, власть - все это детский лепет, погремушка для годовалого ребенка, что еще не научился вытирать свои слюни. Есть вещи куда занятнее. Да и не время экономить, не каждый же день сопровождаешь близкого друга в последний путь! А твоему лечащему врачу я заплатил достаточно, чтобы он не задавал лишних вопросов. Он считает, что ты невменяемый, а я твой родственник, приехал проведать тебя.
Парень улыбнулся, налил пива в два бокала и один протянул мне:
– Спасибо за угощения!
– искренне сказал он.
– А теперь возьми бокал, выпьем за встречу и за проводы одновременно.
Я подошел к столу, и мы оба осушил свои бокалы залпом.
– И ты прав, - сказал человек на койке, наливая нам по второму, с этими мы уже спешить не стали, - есть вещи поинтереснее, но за них приходится дорого платить! И я уже расплатился!
– Мне жаль...
– Брось, мне не нужна твоя дурацкая жалость! Мне нужно от тебя нечто другое.
– Что же?
– Напиши мою историю! Напиши книгу обо мне, о всех нас.
– Написать твою историю? Конечно, именно твою историю, все как всегда!
– Пробурчал я в ответ.
– Неужели ты завидуешь?
– Удивился мой собеседник.
– Ты хотел бы оказаться на моем месте?
– Куда мне!
– Снова пробурчал я.
– Тебе - совершать подвиги и менять мир, а мне - составлять хвалебные гимны в твою честь.
– Я умираю...
– Тихо сказал этот странный человек, а на его лице появилась вымученная усталая улыбка.
– А я остаюсь жить в этом протухшем мире! Один...
– Я посмотрел на бледное лицо друга, на его дрожащие руки, что с трудом держали бокал пива, на его ослабевшее тело, которое била легкая лихорадка. И невольно выругался про себя.
– Прости, я чертов эгоист, думаю лишь о себе! Но я зол, что ты бросаешь меня. Что мне теперь все расхлебывать одному!
– Мы все эгоисты, - сказал мой собеседник и поболтал пиво в бокале, - это нас и объединяет. В нашем клубе нет альтруистов-святош, возможно, лишь благодаря этому, мы так далеко зашли.
– Только какой теперь в этом толк?
– Ошибаешься, толк есть всегда!
И я прикусил язык, понимая, что своей глупой фразой только что чуть не обесценил смерть моего друга.
– Прекрати это!
– Сказал он, надпив пиво.
– У тебя все на лице написано! В уме ты только что отругал себя за то, что косвенно назвал мою смерть бессмысленной.
Я лишь как всегда удивился проницательности этого необычного человека. Он читал меня, как открытую книгу, впрочем, так же и я всегда понимал его.
– Даже не смей думать обо мне, как о каком-то мученике!
– Продолжал он.
– Я налажал, а не принес себя в жертву! Понимаешь разницу? Не думай, что Колумб, Магеллан или Васко да Гама искали новые миры и совершали свои открытия ради последующих поколений. И уж тем более этого не делал пират Дрейк или те каторжники, что своими костьми услали первые пути на Аляску, во времена "золотой лихорадки". Любопытство, авантюризм, жадность, алчность, не умение прогибаться под мир и жить как все - вот, что двигало каждым из них, вот что двигало мной и тобой, и всеми нами! И жажда наживы здесь и сейчас, а не забота о последующих поколениях. Так что даже не думай, превратить меня в мученика в своей книге, иначе я из самого ада приду по твою душу! Я такой же циничный ублюдок, как и ты, как и все наши!
– Ты обратился не к тому писателю.
– Перевел я тему разговора.
– Я написал всего-то две книги, и лишь одну из них издал, да и то жалким тиражом в четыре тысячи экземпляров. Тебе нужен кто-то одареннее.
– Я не знаком с другими писателями.
– Мог бы и соврать, что я не безнадежен.
Мы оба улыбнулись.
– Ты и сам это знаешь, не напрашивайся на похвалу! Ты нужен мне, Прокси, чтобы донести до всех правду, чтобы рассказать, как действительно устроен наш мир! Чтобы сделать мою смерть не бессмысленной!
– Было время, Рэткинг, когда ты не задавался такими пустяковыми вопросами, как смысл жизни и смысл смерти, просто зажигал пламя борьбы и свободы в наших сердцах!
– Мы все меняемся на смертном одре! Мне немного грустно и немного страшно, я немного слаб, я все-таки человек, - с грустью сказал мой друг и надпил пиво из бокала, - лишь человек.
– Прости...
– Прекрати извиняться!
Я замолчал и посмотрел за окно, на серую улицу, серый дождь, серый скучный мир.
– Донести людям правду? Нужна ли им такая правда? Захотят ли они ее принять? Услышат ли они меня?