Угол белой стены
Шрифт:
Однако с приездом в управление веселое настроение мгновенно исчезло. Сергей озабоченно и хмуро просмотрел свои вчерашние записи. Потом коротко поговорил с Вальковым и пригласил к себе Лерова.
Огромный, светловолосый Леров смущенно опустился на стул возле его стола.
— Скажите, Георгий Владимирович, — обратился к нему Сергей, — вы, кажется, должны были установить женщину, которую привез Гусев из аэропорта на улицу Строителей. Вы ее отыскали?
— Так точно, — охотно подтвердил Леров. — Улица Строителей,
— Вы с ней виделись?
— А как же! Имел задание от Алексея Макаровича!
— Что она вам рассказала?
— Она-то? — Леров беспокойно заерзал, и стул под им угрожающе заскрипел. — Плачет все. Мать у нее тяжело заболела. Вот она и приехала.
— М-да. А про Гусева ничего вам не рассказала?
— Не было у них никакого разговора. Сами понимаете, не до разговоров ей было. Назвала адрес, и все.
— А вам было не до расспросов, — усмехнулся Серей. — Чуприна уже задержали, улики железные. Так, что ли?
— Если по правде, то так, — сконфуженно улыбнулся Леров и сгреб широкой рукой волосы со лба. — Тут у нас такое завертелось.
— Понятно. Ну что ж. Будем вертеть назад. Сейчас поедем на улицу Строителей. Новая небось улица?
— Так точно, — оживился Лееров. — Украинские кварталы. Ох, и отличные же дома они построили. Вот увидите. И школу. Другой такой в городе нет. Значит, вызывать машину?
— Вызывайте.
Ехали они долго. На этот раз пояснение давал Леров, скупо, солидно и обстоятельно, в отличие от горячего и азартного Ибадова.
На улице Строителей дома оказались и в самом деле все новые, возведенные добротно и красиво, с узкими, прикрытыми жалюзи окнами на южной стороне и широкими, просторными лоджиями на северной. Элементы украинского орнамента, украшавшие их, не оставляли сомнений, откуда приехали с дружеской помощью строители. Леров даже попросил водителя сделать небольшой крюк, чтобы проехать мимо знаменитойдпколы. На стене ее спортзала красовалось огромное мозаичное панно, на котором был изображен великий кобзарь.
Машина наконец остановилась возле дома пять.
Сергей в сопровождении Лерова поднялся на второй этаж.
Дверь открыл худенький, бледный мальчик лет двенадцати с копной давно не стриженных темных волос и живыми карими глазами.
— Мама дома? — спросил Сергей:
— Не. Она в больнице, — без тени смущения, охотно сообщил мальчик. — У нас бабушка больна. А мама скоро вернется, я уже обед грею.
— Ишь ты, молодец какой, — улыбнулся Сергей. — В каком классе учишься?
— В шестом. А вам маму нужно?
— И маму, и тебя, — сказал Сергей и вынул удостоверение. — Парень ты уже большой, читай.
Мальчик с любопытством взял красную кожаную книжечку.
— Фотография сходится, — важно сообщил он и спросил: — Тут написано,
— А как же. Тебя Валерик зовут?
— Ага. Вы заходите, — предложил мальчик. — Мама, правда, не разрешает посторонних пускать. Но вы же из милиции. — И, подумав, сказал: — А потом женщин во всем слушаться нельзя. Если бы я слушался, знаете, какая у меня тяжелая жизнь была бы?
Сергей и Леров засмеялись.
Они прошли в скромно обставленную комнату и уселись на диван. Валерик сел напротив и предупредил:
— Только я развлекать не умею. Может, вам книжки дать? Я привез две из Москвы. А остальное учебники. — Он указал на этажерку с книгами и снисходительно добавил: — Мама, конечно, боится, что я по школе отстану.
— А то нет, — сказал Сергей. — Очень даже свободно. Ведь неизвестно, сколько бабушка проболеет.
— Ей, понимаете, лекарство одно надо, а его нигде нет.
Валерик не по-детски вздохнул.
— Какое же это лекарство? — поинтересовался Леров.
— Латинское. Мама уже все аптеки обегала. И я ходил в две. Мама мне название написала. Нигде нет.
— Плохо, — покачал головой Сергей. — А ты первый раз в Ташкенте?
— Первый. Но не последний. Классный город. Я тут, наверное, жить буду, когда вырасту.
— Ишь ты. Уже планы строишь?
— Конечно. Очень много надо успеть, — вздохнул Валерик. — Я решил Азию изучать. А она вон какая. И очень плохо исследована. Я уже Козлова читал, и Пржевальского. Память у меня очень хорошая. Это даже учительница наша говорит. Мне только прилежания не хватает. Так она полагает, — саркастически заключил он.
— Слушай, а ты помнишь, как вы прилетели? Вернее, как от аэропорта сюда приехали?
— Конечно, — пожал плечами Валерик. — Самым обычным образом. На такси. У нас же вещи были.
— И водителя помнишь?
— Помню. Молодой такой. Зовут Анатолий.
Сергей улыбнулся:
— Успели познакомиться?
— Ага. В дороге люди быстро знакомятся, — пояснил Валерик. — Он еще мне город показывал.
— А про себя ничего не говорил.
— Не. Он вообще с самого начала расстроенный ехал.
— С самого начала?
— Ага. Мы подошли, а его нет. Потом подбежал, и мы поехали.
— Расстроенный подбежал?
— Ну да. Я его даже спросил: «У вас тоже кто-нибудь болен?» Мама ведь тоже очень расстроенная ехала. Даже плакала.
— А он что?
— Нет, говорит, просто неприятный разговор был. Но машину он вёл классно. И все мне объяснял. Я ведь машинами интересуюсь. Теперь только на них путешествуют.
— Что же он тебе объяснял?
— Ну, для чего ручки всякие, приборы, как дальний свет давать, как ближний. Хорошая у него машина, хотя и старая. Вот только плохо, что бокового зеркальца нет и противотуманных фар.