Уголовное право России. Общая часть
Шрифт:
По внешней границе территориального моря России проходит и ее государственная граница. Однако распространение суверенитета прибрежного государства на территориальное море, воздушное пространство над ним, а также на дно территориального моря и его недра не отрицает международно признанного права мирного прохода иностранных судов через территориальное море. Отсюда объем юрисдикции в отношении преступлений, совершенных на борту иностранного невоенного судна во время нахождения его в территориальных водах (территориальном море), меняется в зависимости от того, делает ли судно заход во внутренние воды, выходит из них в открытое море, а равно делает стоянку в территориальных водах, либо осуществляет мирный
В первом случае уголовная юрисдикция прибрежного государства действует в полном объеме, а во втором она ограничена лишь такими ситуациями, при которых: а) последствия преступления распространяются на прибрежное государство; б) преступление нарушает спокойствие в стране или добрый порядок в территориальном море; в) капитан судна или консул страны его флага обращается к местным властям с просьбой об оказании помощи; г) имеется необходимость в пресечении незаконной торговли наркотическими средствами.
Определенные ограничения в осуществлении юрисдикции имеются и в отношении преступлений, совершенных на борту зарегистрированного в каком-либо государстве воздушного судна (за исключением судов, используемых на военной, таможенной и полицейской службах) во время нахождения его в полете. Они вытекают из Токийской конвенции о преступлениях и некоторых других действиях, совершаемых на борту воздушного судна, 1963 г., установившей, что «государство регистрации воздушного судна правомочно осуществлять юрисдикцию в отношении преступлений и действий, совершенных на борту» (ст. 3).
Другой проблемой, органически связанной с применением закона места совершения преступления, является проблема территориальной «привязки» преступного поведения. В большинстве случаев она не вызывает трудностей, приобретая остроту лишь в отношении тех преступлений, отдельные акты которых либо деяние и его последствия, а равно деятельность сопричинителей так пространственно разнесены, что одну часть преступления можно считать осуществленной на территории одного государства, а другую – вне его пределов (например, на территории сопредельного государства). Юрисдикция какого из государств распространяется на такого рода преступления?
Отечественный УК не дает прямого ответа на этот вопрос. В доктрине же он решается с позиции максимальной охраны интересов государства: совершенным в России признается как учиненное на ее территории деяние, последствия которого должны были наступить или наступили за границей, так и преступление, хотя бы и начатое за границей, но оконченное (результат наступил или должен был наступить) на ее территории. Такое же решение предлагается и относительно преступлений, совершаемых в соучастии: для признания совместно совершенного преступления содеянным в России достаточно, чтобы исполнитель действовал на ее территории; если же он действовал за границей, а остальные соучастники – в России, то действия последних также признаются совершенными на ее территории. [31]
31
Аналогичное решение нашло свое закрепление в уголовном законодательстве ряда стран. Например, по ст. 11 УК Узбекистана 1994 г. преступление признается совершенным на его территории, если оно: а) начато, окончено или прервано на данной территории; б) совершено за пределами Узбекистана, а преступный результат наступил на его территории; в) совершено на территории Узбекистана, а преступный результат наступил за его пределами; г) образует в совокупности или наряду с другими деяниями преступление, часть которого совершена на территории Узбекистана (Уголовный кодекс республики Узбекистан. СПб., 2001).
Принцип экстерриториальности. Территориальное верховенство государства не исключает (постольку
1) дипломатические агенты и им подобные лица, пользующиеся дипломатическим иммунитетом от уголовной юрисдикции государства пребывания, т. е. неподсудные местному суду по всем видам преступлений независимо от того, действовали они при исполнении служебных обязанностей или в качестве частных лиц;
2) лица, пользующиеся служебным иммунитетом, т. е. освобожденные от юрисдикции государства пребывания в отношении действий, совершенных при исполнении служебных обязанностей;
3) иностранцы, хотя и не обладающие какими-либо иммунитетами и привилегиями в том смысле, в каком обладают ими лица предшествующих категорий, но тем не менее частично, т. е. в ограниченных случаях и при наличии определенных условий, освобожденные от местной уголовной юрисдикции на основе сложившейся международной практики или двусторонних договоров.
Юридическая обязательность предоставления известным лицам иммунитета от уголовной юрисдикции или возможность пользования таковым на основе взаимности вытекает из Конвенции о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций 1946 г., Генерального соглашения о привилегиях и иммунитетах Совета Европы (Париж, 2 сентября 1949 г.), Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г., Венской конвенции о консульских сношениях 1963 г., из многочисленных консульских конвенций, а также из внутригосударственного законодательства.
Вместе с тем изъятие из юрисдикции страны пребывания не бывает полным: любой уровень иммунизации предполагает освобождение лишь от исполнительной юрисдикции, т. е. от применения мер принуждения, могущих послужить препятствием для выполнения каких-либо функций в этом государстве, но не от его предписательной юрисдикции. Иное положение несовместимо с суверенностью государства.
Таким образом, дипломатический иммунитет носит не столько материально-правовой, сколько процессуальный характер, исключая не противоправность и наказуемость содеянного, а возможность рассмотрения дела местным судом без ясно выраженного на то согласия международной организации или соответствующего государства. Вот почему УК не провозглашает полную безответственность дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, а говорит лишь о том, что вопрос об ответственности этих лиц в случае совершения ими преступления на территории России разрешается в соответствии с нормами международного права (ч. 4 ст. 11).
Экстратерриториальная юрисдикция государства связана не только с правовой властью в отношении собственных граждан, совершивших преступление в другой стране, однако избежавших там ответственности в силу обладания иммунитетом или по другим причинам, но и с ответственностью иных лиц, совершивших преступления за пределами его границ.
Речь идет о деяниях, совершенных на объектах и в зонах, не относящихся к территории данного государства, но во многом сходных с ней в том, что касается территориального действия закона. К таковым относятся: 1) прилежащая зона государства; 2) континентальный шельф; 3) исключительная экономическая зона; 4) искусственные острова, установки и сооружения на континентальном шельфе и в морской экономической зоне; 5) зоны безопасности вокруг этих объектов; 6) арктические и антарктические станции; 7) военные суда под флагом государства, где бы они ни находились; 8) невоенные суда в открытом море или воздушном пространстве над ним; 9) объекты в открытом космосе, занесенные в регистр соответствующего государства.