Уговор света и тьмы
Шрифт:
К молодому воину присоединялся ещё один воитель из другого коридора и тот, которого я оттолкнула по дороге сюда.
— Его Величество в порядке, — определил для себя мужчина. — Это после боя. Помогите его поднять.
Всё верно. Молодые воины не успели из-за возраста попасть в те битвы, в которых участвовали их взрослые товарищи и Император, разумеется.
Последний конфликт отгремел года четыре назад — Империя участвовала в Антаской войне на правах союзника. Антаса призвала на помощь своего соседа, когда суровые стики налетели на обескровленную затяжной зимой и болезнями страну. Самый тяжёлый удар в этой заварушке пришлось выдержать
Я мысленно представила взрослого воина рядом с Василом в этих битвах. Или после них. Ясно. Император поставил сегодня за главных в коридорах тех, кому можно доверять. Вот только мальчишки… Не испугались бы? Хотя… как раз молодежь порой готова за своего государя в огонь и воду. Страха ещё нет.
Я было собралась отстраниться, чтобы стражи помогли своему повелителю, но Император не позволил этого сделать. Он устало посмотрел на своих воинов, удостоверившись, что все смотрят на нас. Не говоря ни слова, Васил обернулся и, притянув меня к себе, поцеловал.
На мгновения я застыла — только смерти в глаза смотрел, а уже демонстративно с поцелуями лезет на глазах у других — мужчины! Ухватив ладонями его лицо, я легко поцеловала Императора в ответ, надеясь, что так представление быстрее закончится, и главного актёра унесут со сцены в антракт, на кроватку.
Зрители смотрели на представление с ошалевшими лицами и замиранием сердца. Наконец, оторвавшись от меня, Васил кивнул своим воинам. Те не нашли ничего лучше, как низко поклониться. Хотя кланяться должны актёры — на бис, но, кажется, мы оба не в состоянии, поэтому так тоже сойдёт.
А после молодые люди, косясь на нас, приблизились и подхватили Васила с двух сторон. Пострадавший от моего заклинания при этом зыркал со странным подозрением, словно пока парня здесь не было, я сотворила с его господином нечто чудовищное. И, разумеется, если бы он прибежал вовремя этого никогда не произошло.
Мда уж… Не была б я рядом с охранником, когда башня рухнула, не миновать обвинений за глаза, что и это моих рук дело.
Бросив прощальный внутренний взгляд на руины башни и, не обнаружив умертвие… ни живым, ни мёртвым — вообще никаких следов его существования, я потащилась за воинами. На выходе они столкнулись с ещё одним пожилым стражем. Судя по кровоподтёку на лице, мужчину приложило к стене или к полу во время ударной волны. Новенький перекинулся парой условных сигналов с тем, который взял на себя командование нашей кавалькадой, и шествие проследовало дальше.
Когда они уложили Васила на кровать, а я подошла проверить пульс и наконец-то глянуть, нет ли каких телесных повреждений если не снаружи, то внутри, в душе появилось какое-то истеричное чувство. Ведь я первый раз сама вошла в покои Императора, не телепортацией, не на руках Васила, а своими ножками.
«Император относится ко мне хорошо, просто на руках носит», — мысленно вписала я в письмо-отчёт ректору Бро о работе выпускника на корону. Он потом так и будет своим жерт… кандидатам в придворные маги Васила расписывать.
Водя ладонями над мужчиной на кровати, я пыталась изо всех сил сосредоточиться на доступных третьекурснице сведениях из целебной магии. Жаль, знаний было не так много, как хотелось бы.
К тому моменту, как стражи уложили Васила на кровать, он уже уснул. Только нахмурился, когда его перекладывали. Увы, это не был сон усталости или истощения, это был магический сон, как я и опасалась. Сердце у Императора билось очень тихо, пульс почти не прощупывался.
Пока меня радовали только три обстоятельства.
Первое — Иванна больше не существовало.
Второе — в попытке снять своё же творчество — неснимаемый ментальный щит, я перечитала уйму книг — всё, что смогла достать тайком или лежали в открытом доступе библиотеки Академии, поэтому теперь у меня есть возможность помочь Василу.
И, наконец, третье — где-то рядом обретается Эдолиэль, а уж его эльфийской магии точно хватит, чтобы помочь своему другу.
Что ж… вторым делом стоит проверить ауру Васила. Специального заклинания я не знала, но как всегда, логика, понимание существующих возможностей и твёрдая уверенность в необходимости того что делаешь, творят чудеса. Только они и творят.
Лёгкая паутинка накрыла Императора и почти мгновенно растаяла вслед за накатившим испугом. Похоже, какая-то гадость полностью опутала ауру моего повелителя.
— Выйдите все и не заходите пока, — тихо сказала я, стараясь скрыть напряжение и страх. — Только если Виктор вернётся — его зовите, — да, я ещё надеялась на чудо.
Переносчики по одному удалялись из комнаты, последним с сомнением оглядываясь, ушёл старый знакомый. Кажется, он не хотел оставлять Императора со мной наедине, но старший ухватил его за руку и решительно утащил. Надеюсь, они отправились за Таной. Насколько понимаю, именно она по совместительству является местным целителем.
Кто-то из уходивших мужчин смотрел на меня с недоверием, кто-то со спокойствием, кто-то — с надеждой.
Тёмная паутина морока снова накрыла лежащего на кровати мужчину.
Кажется, меня ждёт ночь битвы за его жизнь. Хорошо, если только одна. Я ожидала, что будет тяжело, но что будет настолько плохо и представить не могла. Словно тяжёлая, плотная и одревесневшая… (чешуя?) покрыла ауру и лишь кое-где виднелись белёсые бледные пятна.
Я сосредоточилась и потянулась к ним целебным лучом. Ярким, как солнце. По задумке это должно было помочь белым пятнам стать сильнее, окрепнуть и начать разрастаться на поверхности, проедая чёрствую корку. Вот только вышло совсем иначе — пятна начали таять на глазах, как клочья тумана на свету.
Увидев результат, какие-то мгновения я, опустив руки, стояла около постели Императора, бессмысленно глядя на монолитную броню, укрывавшую его. А потом ноги подкосились, и я тихо осела на пол около кровати. Эта жуткая вещь… и есть настоящая аура Васила! Клочья проклятия умертвия разбились об неё, а после впитались не оставив и следа. Паутина, показавшая ауру, исчезла.
Я поднялась с ковра и присела на кровать около Императора. А потом так и сидела рядом, пытаясь ни о чём не думать. Или хотя бы ни о чём плохом.