Угрюмый дудочник
Шрифт:
— Приближаемся! — предупредил я Теда.
Звук мотора, должно быть, насторожил летающих стражников. Один отвернул и полетел прямо на нас. Я ждал, пока он не окажется в зоне досягаемости, затем выстрелил из лазера. Пламя охватило птицу, и через мгновение обугленное тело тяжело падало. Я видел, как луч лазера срезал другого унжера, и понял, что Тед начеку. Мы сбили еще шестерых, прежде чем они оставили нас в покое и поднялись в небо, с которого уже ушло солнце, но еще не исчезли цвета. Теперь оборона целиком на Теде, а мне предстояло посадить флиттер на крышу. Я не был уверен, что мне хватит умения, но другого выхода не было.
Я сделал три круга, не решаясь садиться. Наконец в четвертый раз, зная, что лучшей возможности
Лишь просидев несколько мгновений в неподвижном флиттере, я поверил, что мы благополучно сели. Выключил мотор, выскользнул из кабины с лазером наготове, чтобы отразить нападение. Вход в сторожевую башню на крыше закрыт. Я нетерпеливо застучал рукоятью лазера и обернулся, услышав свистящий крик сверху. Тед бежал по крыше, обернулся, опустился на одно колено, выстрелил. Я увидел скользящего вниз унжера и понял, что Тед промахнулся. Выстрелил я — и удачно. Послышался стук, что-то ударилось о крышу, вначале недалеко от флиттера, потом ближе к нам. Тед подбежал ко мне. Тут он включил фонарь, и я увидел, что стучало — стрелы из какого-то серебристого материала с остриями, вымазанными зловещей жидкостью. Они прилетали снизу, из-за стен Батта. Стрелы продолжали падать все ближе к нам. Мы не могли вернуться к флиттеру под этим дождем, и я подозревал, что стрелы еще опаснее, чем кажутся.
— Лазером, — сказал я Теду. — Прожигай мне дорогу. Стреляй в воздух, не давай им упасть.
Он так и поступил, оставив мне узкое пространство под лучом. Я чувствовал над собой горячий воздух. Ухватив дымящееся тело унжера, я использовал его как укрытие. Теперь, если успеют открыть дверь, у нас есть шанс. Конечно, если в крепости знают, что мы на крыше, и сейчас разбирают завал. Стрелы продолжали падать. Тед хотел жечь их, но я его остановил. Заряды лазеров нам еще понадобятся. Оставалось только ждать и надеяться.
— Что за мутанты? — спросил Тед. — Бородавочники? Кентавры?
— Может быть кто угодно. Импортировали множество животных.
Да, подумал я, множество, а среди нас нет никого, кто бы знал, где и как искать о них информацию, чтобы понять природу неожиданного противника.
Мы услышали шум за дверью.
— Вир?
— Да! — закричал я.
Казалось, прошло бесконечно много времени, прежде чем нас впустили внутрь. Едва взглянув на нас, Эмрис, Гита, Сабиан и Аннет снова принялись сооружать баррикаду. Аннет глянула на меня через плечо, продолжая работу:
— Они напали три часа назад. Мы собирались навсегда закрыть этот вход.
— Хорошо, что не успели, — я начал ей помогать. — Кто? Или что?
— Не знаем, Вир, не знаем! Они напали внезапно. Некоторых мы узнаем, других — нет. Животные, которые уже не животные. Вир, неужели мир сошел с ума?
— Его к этому подтолкнул человек, — ответил я. — Мы остались одни.
Она как будто на глазах постарела.
— Все умерли…
— Или умирают, — я подумал о беженцах.
— А как нам… как нам помириться с этими? — Она указала на стену Батта и на то, что за ней.
Действительно, как? У меня не было ответа, да и ни у кого в тот час не было.
18
Нам рассказали, что мутанты возникли как бы ниоткуда. За время осады мы даже не узнали ни их количества, ни того, какие виды животных к ним относятся. А осада была настоящая, державшая нас за стенами крепости. В конце концов в отчаянии я поднял флиттер и принялся летать низко над землей, где они укрывались, а Тед и Эмрис поливали местность из окон лучами станнеров. После первой схватки с унжерами мы не использовали лазеры. Весь день после этого мы не видели среди камней и кустов никакого движения. На второй день со сторожевой башни я увидел отступление странного войска — оно ушло к горам. Еще три дня мы не решались поверить, что мутанты действительно ушли, не оставив засады. Мы не знаем, почему они на нас
Гита предположила, что один из освобожденных на станции мутантов следовал за нами. Однако это свидетельствовало бы о давно существовавшей организации. Объединить разные виды в единую армию — сложнейшее действие. Я не мог поверить, что мутанты настолько разумны. Одно время мы думали, что ими командуют люди — какой-нибудь уцелевший патрульный, свихнувшийся от пережитого, послал их против нас, приняв за врагов. Но Аннет сказала, что до появления унжеров все они много раз бывали на крыше, и любой человек распознал бы себе подобных. Во всяком случае и нападение, и его прекращение оставались неразрешимой загадкой. Точно так же мы никогда не узнаем, что вызвало нападение на Кинвет и распространение заразы.
Мы знали, что теперь, после отступления мутантов, у нас самая сильная позиция на Бельтане. Возможно, нас спасло осознание страшной реальности. Нам так много предстояло сделать, что мы работали с утра до вечера и, утомленные, засыпали мертвым сном. Нашим спасением был флиттер. Мы не решались выходить в окрестности. Мутантов не видели, нападений больше не было, но не было и уверенности, что они не прячутся где-нибудь поблизости, готовые напасть. Мы с Тедом никогда не вылетали вместе, чтобы не потерять обоих пилотов. Он стал так же хорошо управлять флиттером, как и я, а потом лучше меня. Мы по очереди вылетали на разведку, хотя ни разу не видели ни беженцев, ни выживших поселенцев. Главной целью Теда стала ремонтная мастерская в порту; он брал с собой Эмриса; тот караулил, пока Тед грузил инструменты и запчасти, которые затем перевозил в Батт. Теперь всего достаточно, чтобы флиттер работал многие годы, заверил меня Тед. Если, конечно, не произойдет крушения. Гита, Сабиан и я дважды посетили фермы и активировали роботов-уборщиков, оставив их работать на ночь — им безразлично, день или ночь; возвратившись на рассвете, мы увозили убранное; работали мы под охраной всякий раз, как оказывались на краю поля.
Мы видели других роботов и знали, что их привели в действие мутанты. Но эти роботы функционировали днем, а ночью урожай убирался. Возможно, среди мутантов были ночные животные. Потом появились признаки, что их организация — если таковая существовала — раскололась и началась кровавая борьба. Однажды, отправившись в сад, мы обнаружили, что не первые здесь. Почва изрыта острыми копытами кентавров, были и отпечатки лап, которых я раньше не видел, только в пыли рядом с Баттом. Виднелись пятна свертывавшейся крови, но тел не было. После этого мои надежды окрепли. Если наши враги поссорились, нам угрожает меньшая опасность. Теперь их будут больше занимать собственные распри.
Трижды я возвращался в порт и пытался разобраться в записях. Иногда попадались понятные отрывки. У Гиты, которую я брал с собой из-за ее привычки работать с записями, получалось лучше. Мы нашли небольшой переносной аппарат для чтения записей и вместе с грудой катушек привезли в Батт и разместили в комнате связи. Позже постараемся установить, какой информацией мы располагаем (впрочем, большей частью она слишком специальная). Именно тогда я начал свой рассказ о последних событиях бельтанской истории. Но боюсь, что он слишком неполон, что мы упускаем информацию, которая в будущем понадобится. Медикаменты и информационные записи из медицинской библиотеки мы смогли переместить в Батт. Но никто из нас не обладает нужной квалификацией для управления сложной диагностической и хирургической техникой, поэтому многие достижения медицины для нас пропали. Нижние помещения Батта загромоздились всевозможными материалами из порта и поселков; ободренные отсутствием нападений, мы старались найти что возможно. Но мы не разбирали находки, просто приносили все, что помещалось во флиттере.