Ухо востро
Шрифт:
Во второй половине дня Марта и Генри нанесли визит в местное отделение фирмы «Рейсон». Марта заявила, что собирается переехать в Парадиз-Сити, построить здесь дом, и ей понадобится сейф. Пока менеджер филиала Дэвид Хэкет распинался о преимуществах фирмы, Генри исполнял роль скептика («чушь собачья… лучше сложить все в банковскую ячейку»), расхаживая по кабинету, поглядывая на замки, шкафы и высматривая провода сигнализации. Еще он обратил внимание на марку фотокопировальной машины.
Наконец Марта поняла: Генри увидел все, что нужно. Она сказала, что обдумает этот вопрос и зайдет снова.
Вернувшись на виллу, Генри был мрачнее тучи.
– Все очень непросто, – сказал он, обращаясь к Джонни. – Сигнализация от взлома. Замки шкафов прикрыты металлическими пластинами, так что слепок не сделать. Да, все очень непросто.
Джонни расхохотался:
– Вы что, только это и заметили? Так позвольте добавить. Есть еще инфракрасный луч. Если пройти сквозь него в нерабочее время, в местный околоток тут же поступит сигнал. Тревожная сигнализация на каждой двери. И еще одна, отдельная, на каждом шкафу и сейфе. В кабинете полно хитроумных приспособлений. Я у них работал, так что могу сказать наверняка. Но все это не имеет значения, и вот почему. Фирма не доверяет городскому электроснабжению. У них свое электричество. Чтобы вся система накрылась, достаточно отключить питание. Рейсон так ею доволен, что установил в каждом филиале. Если не знаете, как ее вырубить, вы обречены. Но я знаю и смогу добраться до нужных чертежей.
– Ты не шутишь, Джонни? – просияв, спросила Марта.
– Я знаю фирму как свои пять пальцев. В этом можете не сомневаться. Так что справлюсь.
Марта отрезала себе кусок шоколадного торта, который Фло испекла накануне.
– Я уж начала волноваться, – призналась она. – А Генри так и вовсе впал в депрессию.
– Успокаиваться пока рано, – тихо заметил Джонни. Вынув пачку сигарет из нагрудного кармана рубашки, он закурил.
Не дожевав, Марта уставилась в холодные глаза Джонни. Ей стало неуютно. Торопливо проглотив торт, она спросила:
– Что ты хочешь сказать?
Повисла долгая пауза. Генри задумчиво смотрел на Джонни. Джильда, лежавшая на надувном матрасе в белом бикини, приподняла голову.
– Без меня вашей троице ничего не светит, – произнес Джонни. – Если считаете, что я не прав, так и скажите. Тогда я уйду, а вы справляйтесь сами. И что у вас получится? Ничего!
Сообразив, куда он клонит, Марта отложила недоеденный кусок.
– Давай, – резко произнесла она, – договаривай.
– Вы говорили, моя доля – сто двадцать пять тысяч. – Джонни выпустил дым сквозь ноздри. – А вся добыча потянет на шестьсот. Вот что я вам скажу. Без меня вы не только не получите этих денег. Вы их даже не увидите. Итак… – Замолчав, он посмотрел на Марту, потом на Генри. – Моя доля – двести тысяч. Остальное делите как угодно. Это мое последнее слово.
– Послушай, ты, сучонок! Если думаешь, что… – начала Марта. Лицо ее побагровело от ярости. И тут вмешался Генри.
– Предоставь это мне! – отрезал он.
Марта, умолкнув, удивленно уставилась на Генри. Тот спокойно смотрел на нее из-под полуопущенных черепашьих век, а в пальцах у него ровно дымила сигара.
– Если этот гаденыш… – начала Марта, но Генри снова прервал ее взмахом руки.
– Джонни прав, – сказал он. – Без него у нас ничего не выйдет. Он отвечает за техническую сторону дела. – С доброй улыбкой он повернулся к Джонни. – Послушай. Двести – это слишком. Как насчет ста пятидесяти, а? Что скажешь? В конце концов, ведь это Марта все придумала. Без ее идеи ничего бы не было. Ну что, порешим на ста пятидесяти?
Джонни поднялся на ноги.
– Вы тут посовещайтесь, – сказал он. – Или платите мне двести тысяч, или устраивайте все сами. А я пойду купаться.
– И я. – Джильда вскочила с матраса.
Не обращая на нее внимания, Джонни спустился с террасы и пошел на пляж. Джильда отправилась за ним.
– Вот урод! – Марта была в ярости.
– Послушай, Марта, – тихо сказал Генри. – Так мы далеко не уедем. Хорошо, он поставил свои условия. Но это не значит, что мы их выполним, верно? Мы же не подписываем контракт. И в суд он подать не сможет.
Марта внимательно смотрела на Генри. Гнев в ее глазах поутих.
– Думаешь, у тебя получится его приструнить, Генри?
– Можно попробовать, – ответил Генри. – В прошлом я брал в оборот и не таких умников. Дело в том, что нам без него не обойтись.
– Только я увидела этого Джонни, как сразу поняла, что с ним будут проблемы. – Марта так рассердилась, что забыла о торте.
Генри смотрел, как Джильда плывет рядом с Джонни.
– И еще один момент, Марта. Джильда в него влюбилась, – печально сообщил он.
– С чего ты взял, что меня это волнует?
– Мне она нравится. Красивая девочка. Не хочу, чтобы с ней случилось что-то нехорошее. – Заметив, что Марте неинтересно, Генри сменил тему: – Когда он вернется, я соглашусь на его условия. Договорились?
– Соглашайся на что угодно. Главное, что денег ему не видать.
– Говорить буду я.
Марта с трудом поднялась на ноги.
– Пойду прилягу. – Помедлив, она хотела было что-то сказать, но передумала и тяжелым шагом ушла с террасы.
Через полчаса вернулись Джонни с Джильдой. Джонни остановился рядом с Генри:
– Ну?
– Дело улажено, Джонни. Мы все обсудили. Разумеется, Марте это не по душе, но она понимает, что крыть ей нечем. Получишь двести тысяч.
Джонни внимательно смотрел на него. От его ледяного взгляда Генри почувствовал легкое недомогание, но сохранил спокойное выражение лица.
– О’кей, – сказал Джонни. – Но знайте: мне все про вас известно. Эйб говорил, вы большой хитрец. Даже не думайте обвести меня вокруг пальца. Считайте, что это предупреждение. – Еще раз взглянув на Генри, Джонни ушел к себе в спальню.
Вынув шелковый носовой платок, Генри провел им по вискам.
Джильда вернулась на свой матрас.
– Похоже, Марта надумала его кинуть, – заметила она, надевая солнечные очки. – Не нужно этого делать, Генри. Вы мне нравитесь. Плевать, если Джонни свернет ей жирную шею. Но я не хочу, чтобы с вами произошла беда.
Генри взглянул на прекрасное тело Джильды.
– Спасибо, дорогая. Вот бы мне стать на двадцать лет моложе.
Джильда рассмеялась:
– Ох, мужчины…
Через час после ужина Марта вышла на террасу, где Джильда ловила последние лучи заходящего солнца, а Генри вел воображаемые биржевые торги.