Uingukage. Сокрытый в Тени Крыла
Шрифт:
– Да, да, нормально. Просто голова немного болит.
– Дойди до медблока.
Хм, я даже удивился. Хотя раньше ведь я с уроков не уходил – на здоровье не жаловался. Отличный способ быть на хорошем счету у преподавателей, да? Вышел в коридор, чувствуя, как сразу становится лучше. Странно, весьма странно. До медика я все же дошел – боль меня самого начала беспокоить. Сколько я провел в этом мире, но такого не было.
Ирьенин, по-моему, был чем-то очень занят, но все же оторвался от работы, посмотрев на меня:
– Что-то случилось?
Обычный синоби в одежде медика, молодой.
– Да, голова заболела во время…
– Сейчас посмотрю, – даже не дослушав, оборвал меня он.
Местных ирьенин я встречал достаточно часто, особенно в последнее время: почти всегда они заживляли мне синяки и ушибы после спаррингов. Циркуляция чакры для самозаживления была почти непригодна, ну, разве что чуть-чуть помогала. А синяков было много, я усердно старался отработать техники тайдзютсу, и, естественно, в бою с живыми противниками. Так что и доставалось прилично. Теорию, коей было не слишком много, я изучил, оставалось практиковаться, но мне не хватало реакции, чтобы успевать за Саске, Хинатой или Кибой. Чоджи был помедленнее, но первый же его удачный удар в голову едва не отправил меня в нокаут – как Наруто выдерживал по десятку ударов, а потом еще силился продолжать, я ума не приложу. Выносливость у него зверская. Кстати, местные медики меня впечатляли: даже зубы могли поправить или собрать и поставить на место, если не потеряешь. Вроде как, даже вырастить новые могли, но я не стремился попробовать, почти всегда таская маску. Долго думал, можно ли совместить ее с телом, чтобы удар рассеивался и голове доставалось поменьше, но пока это было невозможно. В смысле, я вообще сомневался, что когда-нибудь такое сделаю.
В общем ирьенин подошел ко мне, приложил палец к виску, отчего я почувствовал неожиданно резкое жжение. Что за? Когда залечивали синяки, такого не было.
– Оу, жжет? – как ни в чем ни бывало спросил он.
– Да, и сильно, – кивнул я.
– Ложись, похоже, где-то повреждены каналы чакры – это иногда бывает при тренировках гендзютсу, когда на тебя ставит иллюзию неопытный синоби, а ты еще не умеешь защищаться, – неторопливо рассказывал он, проводя какие-то манипуляции, – или если получишь пару сильных ударов от Хьюга в голову.
Я криво усмехнулся. После встречи с Хинатой я оказывался в лазарете достаточно часто. Сам просил ее использовать стиль мягкого кулака, наблюдал за действием. Были у меня кое-какие соображения, но после нее я почти всегда оказывался недееспособным. Она повреждала точку чакры, и я пускал чакру в обход. И так продолжалось, пока этот обход вообще был. Правда, это не особо полезно, но, как выяснилось, обратимо, и я уже сказал, что, в общем, уважаю местных медиков.
– Хм, очень странно, – заявил ирьенин, продолжая что-то делать, – я тебя усыплю на всякий случай.
Он сложил руки в какой-то технике, но очередной приступ боли заставил меня зажмуриться. Ох же ты черт! От резкой боли я сначала потерялся в пространстве, чувствуя сильную рвоту, а потом и вообще вырубился.
Очнулся… Ну, видимо, не сразу. Голова еще кружилась, да и сфокусироваться на чем-то не выходило.
– Я же не знал, что он что-то натворил со своей циркуляцией чакры,- оправдывался знакомый голос, – и уж тем более не предполагал, что он будет сопротивляться после того, как я его предупредил.
– Все нормально, – ответил другой голос, тоже смутно знакомый. Женский, – думаю, он и сам не понимал, что делал. Расспросим, как только… А, ты очнулся.
Моргаю, все еще пытаясь сфокусироваться.
– Сейчас, это последствия травмы головы, потерпи. Должно уже пройти.
Голова кружиться действительно перестала, а вот вместо нормальной картинки я видел что-то сильно урезанное со всех сторон пеленой.
– Като?
– Да, да, что?
Так, вижу что-то. Грудь. Или это у меня еще глюки? Нет, передо мной стоит смутно знакомая женщина-врач. Ну, если мне не изменяет память, хотя и не уверен, то это та самая ирьенин, которая меня осматривала. Может, даже имя вспомню. Хотя нет, не помню.
– Как себя чувствуешь? – спрашивает она.
– Плохо, но становится лучше. Что произошло?
– Ты мне расскажи, – отвечает она.
Поморщился, бросая:
– Вы тут ирьенин, вот и объясняйте.
– А характер все тот же. Все еще не любишь, когда тебя парализуют? Не описался хоть?
Отличное чувство юмора, да, мне очень смешно. Первым делом схватился за причинное место, но нет, сухо. Хотя в глотке паршивый привкус.
– Меня стошнило?
– Да, от боли. Такая боль возникает, когда на тебя воздействуют гендзютсу, а ты не умеешь его правильно развеивать, зато умеешь изменять циркуляцию чакры.
– Мне прямо все понятно стало.
Дверь открылась, и кто-то еще зашел в палату, но поворачивать голову было лень, а глаза пока видели только прямо.
– Как наш пациент, Амаки-сан? – спросил голос Хокаге.
Чего?! А этот-то что здесь нарисовался? Что за черт?!Поворачиваюсь к Хокаге, силясь приподняться.
– Хокаге-сама…
Получаю щелчок по лбу, падая на койку.
– Лежать, тебе двигаться противопоказано, – тут же добавила Амаки, – Хокаге-сама, да, Като возвращается в норму.
Хокаге подошел к койке, нависая надо мной, но сохраняя добродушную ухмылку.
– Като, я разве не говорил тебе ничем запретным не заниматься?
– Э-э-э… да я…
– Думаю, это, скорее, моя ошибка, – неожиданно вставила Амаки.
Хокаге, да и я сам удивленно посмотрели на нее.
– Как так, Амаки-сан?
Я перевел взгляд на того ирьенина, который должен был быть здесь, но его и след простыл. Это у них что, нормально – вот так незаметно исчезать? Или я просто не заметил, как он ушел, пока приходил в себя.
– Като, ты менял направление движения чакры в своих каналах?
Хокаге перевел взгляд на меня, а я так осторожно кивнул.
– Да, есть немного.
– Впечатляет, – улыбнулся Хокаге. Да что он все время улыбается?
– Не особо, – тут же добавила ирьенин, – Позвольте объяснить. Для дзенинов или опытных тюнинов изменение направления и скорости циркуляции чакры – не особая проблема. Но обычно у гэнинов это вызывает затруднения. И специальная техника для противодействия гендзютсу как раз искусственно меняет направление течения чакры.