Уитни, любимая. Том 2
Шрифт:
— Ах, не надо! — резко бросил Эстербрук. — Я не так наивен, чтобы поверить, будто вы не поняли моего вопроса.
— А я, — мягко возразила Уитни, — не настолько наивна, чтобы поверить, будто я обязана на него отвечать.
За исключением лорда Эстербрука все партнеры были крайне внимательны и осыпали ее комплиментами. Но вскоре танцы и оживленная беседа начали ее утомлять. Она поймала себя на том, что очень хочет побыть немного с Клейтоном, и, отказавшись от очередного приглашения на танец, попросила партнера
Клейтон, как обычно, был окружен людьми, однако, не прерывая разговора, взял ее под руку и привлек в круг приятелей Этот небрежно-властный жест лишь усилил ощущение ослепительного счастья, радости жизни… как, впрочем, и еще два бокала шампанского.
— Что случилось с Эстербруком? — сухо осведомился Клейтон немного погодя. — Я ожидал, что он пригласит вас на третий танец.
— Так и было, — усмехнулась Уитни. — Но я отказалась.
— Чтобы не возбудить лишних сплетен? Бессознательно манящая улыбка чуть приподняла уголки ее губ. Девушка отрицательно покачала головой:
— Я отказала ему, зная, как вы не хотите, чтобы я танцевала с ним, и, кроме того, была твердо уверена, что вы немедленно отомстите, пригласив на танец мисс Стенфилд.
— Весьма проницательно с вашей стороны. — мягко выдохнул он.
— И крайне обидно с вашей, — упрекнула Уитни, смеясь. До нее только сейчас дошло, что она призналась в таком постыдном чувстве, как ревность.
— Cherie, — раздался за спиной знакомый баритон, и девушка в радостном удивлении обернулась. — Неужели вы решили вслед за Парижем завоевать и Лондон?
— Ники! — ахнула Уитни вне себя от восторга, глядя в знакомое красивое лицо, которое было так дорого ей.
— Как чудесно вновь видеть вас, — продолжала она, и Ники сжал ее руки в своих теплых ладонях. — Я спрашивала лорда Ратерфорда, но он сказал, что вас задержали дела, и, возможно, вы приедете не раньше завтрашнего дня.
— Я добрался сюда час назад.
Уитни повернулась к Клейтону, намереваясь познакомить его с Ники, но мужчины, очевидно, уже встречались.
— Клеймор, не так ли? — осведомился Ники, критически разглядывая Клейтона.
Тот в ответ так же холодно наклонил голову, и Уитни, никогда не видевшая, чтобы они вели себя подобным образом раньше, подавила почти непреодолимое желание забиться в какой-нибудь угол и внезапный порыв, несомненно, подогретый шампанским, громко расхохотаться над дурацким мужским соперничеством, причиной которого была она сама.
— Позвольте пригласить вас на танец, — сказал Ники, высокомерно игнорируя этикет, требующий сначала спросить разрешения Клейтона.
Поскольку он уже увлекал ее за собой к танцующим, Уитни беспомощно оглянулась на Клейтона:
— Вы извините нас?
— Конечно, — последовал короткий ответ. Не успел Ники обнять ее за талию, как губы Клейтона неодобрительно поджались.
— Откуда
— Cherie, этот человек просто… — Пытаетесь объяснить, что во всем, касающемся женщин, он страшный распутник.
Ники коротко кивнул, и Уитни шутливо продолжала:
— И немного надменен, не так ли? И очень красив и обаятелен…
Глаза Ники сузились, и плечи Уитни вздрогнули от смеха:
— О, Ники, он так похож на вас!
— С одной значительной разницей, — возразил Николя, — заключающейся в том, что я женился бы на вас.
Уитни в шутливом ужасе едва не прикрыла ладошкой рот.
— Только не говорите этого, Ники! Не здесь и не сейчас! Вы просто не поверите, в каком ужасном положении я уже очутилась!
— Не вижу здесь ничего смешного, — резко бросил Ники.
Уитни проглотила смешок:
— Никому не известно это лучше, чем мне. Ники, нахмурившись, молча изучал ее раскрасневшееся лицо.
— Я собираюсь пока остаться в Лондоне, — объявил он. — У меня здесь много дел и друзей, которых не мешало бы навестить. В своем письме вы писали, что следующие две недели тоже будете заняты, а по истечении этого срока мы снова обсудим вопрос о свадьбе… когда вы в состоянии будете мыслить яснее.
Не зная, смеяться или плакать, Уитни решила не протестовать и позволила Ники проводить ее к Клейтону, где снова пила шампанское, весело размышляя о собственной участи, с каждой минутой становившейся все более непредсказуемой и запутанной.
Клейтон велел подать его карету, а сам, обняв ее за талию, повел в последнем танце.
— Что вас так позабавило, малышка? — спросил он, улыбаясь ей и прижимая к себе гораздо ближе, чем того допускали приличия.
— О, все, — рассмеялась Уитни. — Знаете, в детстве я была абсолютно убеждена, что на мне никто не захочет жениться. А теперь Пол сделал мне предложение, и Ники тоже… и, конечно, вы. — И немного подумав, девушка добавила:
— Хотела бы я выйти замуж сразу за троих — вы все такие милые! — Уитни покосилась на Клейтона из-под длинных пушистых ресниц. — Вы, конечно, ничуть не ревнуете, правда? — лукаво спросила она.
Клейтон пристально посмотрел на нее:
— А мне следует ревновать?
— Ну еще бы, — весело объявила Уитни, — если не для того, чтобы польстить моему тщеславию, то хотя бы потому, что я ревновала, когда вы танцевали с мисс Стенфилд.
И неожиданно, чуточку протрезвев, стала серьезной и едва слышным шепотом призналась:
— Девчонкой я была вся в веснушках.
— Не может быть! — преувеличенно потрясенно воскликнул Клейтон.
— Да, сотни и тысячи веснушек! Вот здесь! Она прикоснулась пальцем с длинным ноготком к переносице, при этом едва не попав себе глаз.