Уклонист
Шрифт:
– Первая рота, на погрузку с левого борта шагом марш!
– Вторая рота, на погрузку с правого борта шагом марш!
– Третья рота...
Дошла очередь и до роты Куликова. Он вместе со всеми повинуясь неизбежности зашел в огромное чрево своего самолета. По центру стояли какие-то ящики со стороной два метра. Сверху угадывались укладки многокупольных парашютных систем.
– Чует моя жопа, прыгать будем...
– хмуро сказал Алексей Белый.
Никто из них, хоть и поступили на службу в ВДВ ни разу не прыгал с парашютом и особо не стремился к испытанию данного
Максимум что они успели узнать о прыжках за время своего обучения, это несколько тренировок как правильно поджимать ноги и перекатываться при приземлении, а также то что нужно дернуть за кольцо если основной купол не раскроется, и прокатиться с ранцем по направляющим тренажера. Парашют и тот никогда не собирали, они его вообще в глаза не видели.
– Я поражаюсь, безошибочности ощущений вашего странного органа чувств товарищ младший сержант, - хмыкнул старший сержант Коржаков, проходя вперед по проходу.
– Правильно, будем прыгать, так что примерьте парашюты.
– А где они?
– Под лавкой боец. Всем одеть парашюты!!!
Бойцы стали доставать из под лавок тяжелые ранцы и толкаясь сбрасывать свои вещмешки и надевать новую амуницию. По крайней мере с этим они разобрались. Впрочем, потом прошел лейтенант и проверил правильность крепления всех застежек и поправлял если что не так, добавляя:
– Перед прыжком вот этот карабин прицепите вот к этой растяжке...
Тупых не было, все понимали зачем это нужно. Не прицепишься и выпрыгнешь так, парашют не раскроется.
– Хм, интересно, а как быть, если кому-то не хватит?
– хохотнул Авдеев.
Его поддержали глухим смехом.
– Выбросят без парашюта!
– уже откровенно смеялся Белый.
Начали работать двигатели самолетов постепенно набирая обороты из-за чего в салоне стало очень шумно. Но тут начала закрываться аппарель и стало несколько тише. Самолеты один за другим стали выруливать на взлетно-посадочную полосу.
– Значит, парашютов всем хватило, - произнес Белый, - хоть здесь интенданты не сжульничали.
– Сжульничают или чего напутают, их потом самих без парашютов выбросят как раз те, кому не хватило, - усмехнулся Авдеев.
– Товарищ старший сержант, - остановил Коржакова Вадим, - может, сейчас все же скажете что происходит, раз уж раньше секретность была и все такое...
– Будем обустраивать первый рубеж обороны. Вопросы еще есть?
– Никак нет...
– А что с нашими мешками?
– спросил Бардов, вертя в руках свой вещмешок.
– Куда их? В самолете оставим?
– Почему? Привяжите их вот к этому ящику под номером "три". Он наш.
– А что в нем?
– Боеприпасы и провизия на первое время, - сказал Коржаков и побежал по своим делам дальше.
– А если он при приземлении навернется и там что-нибудь детонирует?
– Значит, останемся без оружия и провизии, - усмехнулся Белый.
– С голыми руками на китаез попрем?
– понимающе кивнул нацик.
– Ну почему ж с голыми?
– продолжал
– У нас еще автоматы есть, пусть без патронов, но зато со штык-ножами! Как там говорил великий генералиссимус Суворов: пуля - дура, штык - молодец! Так к чему нам эти полные рожки дур? Мы со штыком-молодцом всех китаез мелко-мелко пошинкуем!
Самолет тем временем разбежался и оторвавшись от бетонки полосы лег на курс.
***
Летели в общем-то недолго. Вадим специально время не засекал, но по ощущениям максимум полчаса. Сначала они летели на юго-восток, это Куликов понял, когда самолет через пятнадцать минут полета сделал резкий поворот с креном на левый борт, значит, взяли севернее и теперь уже шли непосредственно к цели.
Солдаты нервничали, кто из-за полета, кто из-за осознания того что они вновь попали в передрягу или скоро в нее попадут, из-за чего очень скоро многие захотели в туалет, а туалета в грузовых самолетах считай и нет. Не под ноги же делать? Приходилось бойцам мужественно терпеть, как и сказано в Уставе: стойко перенося тяготы воинской службы, при этом мечтая о скорейшей высадке чтобы наконец сделать свои большие и маленькие дела.
Многих подташнивало, тоже из-за нервов, а может просто укачало, многие ведь и на самолете-то в первый раз в жизни летели. Но к счастью еще никто не проблевался, опасаясь жестокой мести товарищей, коим пришлось бы дышать блевотиной.
Многие молились. Вадим и не замечал раньше, что у них так много набожных людей. Даже перед боем он не видел, чтобы люди читали хотя бы краткие молитвы, а тут и омовения мусульман и крестные знамения христиан, даже пара буддистов что-то камлает... Может просто не замечал?
"То же мне десант, - с презрением подумал Вадим, поглядывая на одного такого болезного калмыка, не находящего себе места, так что ему даже не до молитвы было.
– Как он только с парашютом прыгать станет? В полете ведь обделается если его вообще из самолета вытолкают..."
– Эй, боец, даже и не думай этого делать, - с угрозой в голосе произнес Бардов, тоже увидев, что калмык дошел до ручки.
Молодой парень, также как и они совсем недавно завербовавшийся в армию, едва сдерживался. Побледнел, его щеки то и дело раздувались, ноздри трепетали от глубокого дыхания, глаза закатывались... В общем, все говорило за то, что парня вот-вот прорвет и им всем обеспечено то еще амбре до самой выброски.
– Блеванешь и я тебя выброшу из самолета раньше времени! Богом клянусь!
– А стоит ли?
– включился Белый, еще до того как несчастный успел что-то сказать, что вполне могло стать последней каплей.
– В смысле?
– не понял нацик сбитый с толку.
– Да я вот всегда поражаюсь подобной логике наказания.
– О чем ты?!
– Помню, когда учился в школе, во втором или третьем классе у одного парня с животом плохо стало, съел что-то не то на перемене... из-за чего часто просился в туалет. Ну, училке это дело быстро надоело и когда он попросился в очередной раз, оставила его в классе. Он терпел-терпел, а потом как пердонет! Звонко так, на весь класс!