Украденные ночи
Шрифт:
Я признала, что это так и есть.
— Мой дедушка уехал в Англию и так и не вернулся. Вместо этого он ушел на Небеса.
— Да, — медленно ответила я. — Зато вернулась я и с радостью обнаружила, что у меня есть племянник.
— Так, значит, я — племянник?
Мальчик засмеялся, радуясь этой идее.
И тут я заметила, что за мной пристально наблюдают. В дверях стояла женщина. Мне трудно было определить ее возраст, но она была далеко не молода. В зеленом сари, с черными завязанными в узел на затылке волосами, с большими черными и бездонными глазами.
— Это
Шеба приблизилась к нам, шурша складками шелкового сари. Ее движения были легкими, быстрыми и грациозными, как у кошки.
— О да, — пробормотала она. — Хорошо помнить. Маленькая мисс Сэйра. Но вы и в самом деле быть вот такой маленькой, — она показала рукой, какой маленькой, — когда уехать отсюда.
К моему глубокому сожалению, я ее совсем не помнила.
— Шеба знает, как я счастлива, что ты теперь будешь жить на Цейлоне, — продолжала Клития.
Она улыбалась мне, и в этой улыбке было столько тепла и любви, что я не могла не испытать к ней ответных чувств. Тем не менее, мне показалось, что ее следует остерегаться. Хотя она держалась почтительно, что-то подсказывало мне, будто она не рада моему появлению.
— Шеба, — обратилась Клития к няне, — моя сестра с мужем останутся к обеду. Предупреди слуг на кухне. — Клития застенчиво посмотрела на меня. — Мы надеялись, что ты сегодня к нам приедешь, хотя уверены до конца не были. Но мы готовились. Я хотела, чтобы ты впервые села за стол именно в этом доме. Ты тут родилась. В этой самой комнате, верно, Шеба? Я тоже тут родилась. Мы же сестры. Я надеюсь, что Клинтон не будет возражать против того, что я тебя монополизирую… хотя бы первое время.
— Моя дорогая Клития, — заговорил Клинтон, — лишь бы тебе было хорошо.
Он улыбался ей, как любой мужчина улыбался бы на его месте такой красивой женщине, как моя сестра.
Ральф бочком подобрался ко мне и завладел моей рукой.
— Ты моя тетя, — заявил он и зашелся в приступе веселья.
— Я хочу показать ей сад, — заявила Клития всем присутствующим.
— Мисси Клития и ее растения, — пробормотала Шеба. — Если бы господин Сет ей не мешать, у нас быть полный дом ползучих лиан. Мы бы в них запутаться.
Она говорила немного нараспев с мелодичным, характерным для английской речи сингальцев акцентом.
— Клития так взволнована встречей с тобой, Сэйра, — вмешался Клинтон. — Но это и в самом деле выдающееся событие. Милая Клития, мы проделали долгий путь и прибыли домой только сегодня. Сэйра даже взглянуть ни на что не успела, так она спешила к тебе. Так что давай пообедаем, и я заберу ее домой. Ведь еще будет завтра. Тогда и покажешь ей свой сад. Вы еще наговоритесь до хрипоты. А сегодня мы должны лечь пораньше и хорошенько выспаться. В этом мы нуждаемся больше всего.
Мне захотелось возразить ему, и я заявила:
— Но я хочу посмотреть сад и поговорить с тобой, Клития.
Она быстро подошла ко мне. Но она не шагала и не бежала, а как будто скользила. Ее невероятная грация трогала меня до глубины души. Она схватила меня за руку и улыбнулась, глядя на меня снизу вверх.
— Прости меня, — произнесла она своим мягким и слегка хрипловатым голосом. — Клинтон прав. Радость встречи с тобой затмила мне рассудок и сделала меня эгоистичной. У нас есть завтра, и мы сможем говорить и говорить…
— Но я совсем не устала, — запротестовала я.
— Нет, устала, милая, — твердо произнес Клинтон. — Просто волнение не позволяет тебе это почувствовать. Сразу после обеда мы вернемся домой. Клития знает, что я прав.
Все это время Шеба напряженно прислушивалась к разговору. Она подняла малыша на руки.
— Моя тетя уйдет на Небеса? — спросил он.
В комнате повисла странная тишина, хотя, возможно, мне это почудилось. Я видела изумленное и немного испуганное лицо Клитии и устремленный на меня непроницаемый взгляд Шебы. Это не длилось и секунды, но я успела ощутить, как по спине у меня пополз холодок, как будто кто-то плеснул мне за шиворот ледяной воды.
— С чего ты это взял? — спросила Клития.
— Дедушка ушел, — грустно произнес малыш.
— Нет, молодой человек, — вмешался Клинтон. — Твоя тетя приехала сюда жить, вот это она и будет здесь делать.
Клития подошла к сыну и взъерошила ему волосы.
— Тебе давно пора спать, — ласково произнесла она.
— Я не хочу ложиться. Я хочу смотреть на тетю Сэйру.
— Ты будешь это делать завтра.
— Но я хочу сейчас.
— Сейчас, милый, ты отправишься с Шебой, и она тебя уложит. Я тоже к тебе загляну пожелать спокойной ночи.
— А ты мне споешь песенку?
— Спою.
— И почитаешь мне?
— Может быть.
Похоже, это заставило его смириться.
— Пожелай всем спокойной ночи, — попросила его Клития.
— Спокойной ночи, — послушно произнес он. — Я поговорю с тетей Сэйрой завтра. Она не уйдет на небо.
Мы спустились вниз. Слуги уже накрывали стол в столовой, которую, как и у нас, отделяли от гостиной раздвижные двери.
На улице было еще светло. Клинтон рассказывал мне, что из-за близости острова к экватору долгота дня в течение года меняется незначительно, не более чем на час. Я знала, что стемнеет около семи часов, то есть совсем скоро. Я обратила внимание на масляные лампы под потолком и на медные канделябры с зажженными свечами, призванными дополнять свет ламп. Точно такие же канделябры я видела в доме Клинтона.
Перед самым обедом к нам присоединился Сет Блэндфорд. Его национальность сомнений не вызвала бы ни у кого. У него были рыжеватые волосы, бледная кожа и светлые, едва заметные брови и ресницы. Если не считать этого, правильные черты лица делали его весьма привлекательным мужчиной. Среднего роста, рядом с Клинтоном он казался коротышкой.
— Ага, Клинтон наконец вернулся! — воскликнул он. — И ты привез с собой… Сэйру?
Он обернулся ко мне и стиснул мою руку в рукопожатии. Обручальное кольцо врезалось мне в пальцы, и я с трудом сдержалась, чтобы не поморщиться от боли.