Укради, заставь, убей, но реши. Или избавление от проблем
Шрифт:
Хоть и казалось всё это странным, но прикоснуться к нему всё равно пришлось — с целью дальнейшей диагностики. Его кожа была гладкой, тёплой и очень приятной на ощупь. Я водил руками, стараясь не думать ни о чём кроме возможно сохранившихся где-то в его теле болезнетворных частиц. Но ничего не находил. Головой понимал, что надо убираться отсюда, но тело будто бы перестало подчиняться мне, продолжая гладить лежащего на кровати мужчину.
Сознание охватила паника, когда я понял, что против собственной воли продолжаю эти уже совсем не лечебные поглаживания и не могу прерваться. Стало
Неведомые доселе эмоции захлестнули. Мысли о том, что так не должно быть, что я мужчина, померкли. Его руки жадно гладили моё тело. Послышался треск ткани, но даже тот факт, что это последнее из имеющихся у меня платьев, не вернул остатки здравого смысла. Мои ладони ласкали сильные плечи, волосы, спину… Дерек немного отстранился, отбросив остатки превратившейся в лохмотья одежды и полотенце. Губы мужчины скользнули к шее, и я не смог сдержать стон, а когда они накрыли мою грудь — бесстыдно выгнулся дугой ему навстречу.
Потом… потом произошло то, что логически и напрашивалось после прелюдии. Это было… волшебно… не передаваемо. Кажется, в какой-то момент я вообще перестал существовать. Тело стало невесомым, все чувства, ощущения, мысли растворились в неимоверном блаженстве, и мир взорвался в тот миг, когда наши стоны, больше напоминающие рык, слились воедино. И пришёл покой. Жизнь была прекрасна… до того момента, пока туман не выветрился из головы и не пришло осознание случившегося.
Вскочив с кровати, подхватил остатки платья, и поняв, что одевать-то по сути уже нечего, выдернул из-под растерянно взирающего на меня Дерека покрывало, завернулся в него и бросился к себе. Мелкий предатель, всё это время, молча наблюдавший за происходящим безобразием, тут же подскочил ко мне и вскарабкался как ни в чём не бывало на плечо.
Неимоверно расслабленное тело одновременно пробивала крупная дрожь. Да, это было здорово, что уж скрывать. Но чёрт побери, я ведь мужчина! Пусть не здесь и не в этом теле, а лишь сознанием, но всё же. И если бы не было тут знакомого по реалу Григория не исключено, что отдался бы внезапно нахлынувшей страсти с головой, но вдруг мой телохранитель что-то поймёт? Вот позорище-то будет…
Понимаю, конечно, что это сродни виртуальному сексу, коим многие не брезгуют. Да и можно ли сравнить словечки в чате, или даже по голосовой, или видеосвязи с этими невероятно реалистичными ощущениями? Но всё равно стрёмно как-то. Хотя воспоминания так и норовят накрыть, заставляя низ живота и щёки гореть, а голову уплывать в туман блаженства.
Залез в ванную. Хотелось смыть с своего тела чужие прикосновения, да и не только их. Потом выстирав платье, в которое переодевался ночью, вопросительно взглянул на Пушистика, прикидывая поймёт ли что его надо не спалить, а просушить? Ведь тогда додумался же бобриный жир разогреть. И малыш будто понял, чего от него ждут. Приковылял, как-то виновато кося изумрудным глазом, потужился, почихал и начал дуть на развешенную на спинке кровати
Трудился он долго. Полчаса точно. А потом видимо в конец измотавшись, плюхнулся на попу и выдал:
— Есть!
Вот так вот просто. Не растягивая слова. Как оказалось, с задачей он к этому моменту справился. Оделся я, прихватил малыша и украдкой выглянул в коридор. Уж чего-чего, а видеться с кем-либо из моих знакомых, сейчас совсем не хотелось. Вниз спускался потупив взгляд, а очутившись в столовом зале в конец засмущался. Казалось каждый присутствующий знал о том, что совсем недавно произошло, и если и не тыкал в меня пальцем, то по крайней мере мысленно ехидно похихикивал. В любом случае с моим появлением в зале повисла тишина, и все взгляды обратились ко мне.
Заметившая меня хозяйка заведения как-то подозрительно понимающе улыбнулась, и кивнула, мол, принесёт мне еду в комнату. За это я был искренне благодарен, и поспешил убраться подальше от любопытных глаз. И очутившись в комнате достал зеркальце, желая взглянуть — нет ли какой-нибудь надписи у меня на лбу? Иначе почему все решили срочно проявить столь открытый интерес к моей скромно заявившейся в столовый зал персоне? Моё отражение не показало ничего кроме неестественного блеска в глазах и излишне яркого румянца. В принципе, вполне красноречиво. Всё же зло со мной разработчики игры пошутили, сделав из меня женщину в виртуальном мире.
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Благо гномочка додумалась голос подать, иначе, я бы дверь ни за что не открыл. Вошла она в комнату, окинула взглядом царящий здесь беспорядок, но ничего по этому поводу не сказала, зато по-другому высказалась:
— Постарайтесь в следующий раз потише быть, у нас стены только с виду толстые, а слышимость хорошая. У нас постояльцев-то кроме вас — нету.
После этих слов, я чуть сквозь землю не провалился от стыда. Впервые за всю историю посещений Лероуна мне захотелось выйти из вирта и больше никогда сюда не возвращаться.
Гнома давно уже ушла, Пушистик самостоятельно забрался на стол, и с аппетитом принялся за еду, а я так и сидел невидящим взглядом уставясь в окно, за которым понемногу начинали сгущаться сумерки. По моим подсчётам выкинуть в реал должно только завтра днём. И как дожить до этого момента, не пересекаясь с Гришей и Дереком я не знал. А ещё боялся, как бы Дерек не оказался одним из тех, кто любит похваляться перед знакомыми своими амурными подвигами. Не хотелось об этом думать, но к сожалению, большинство моих реальных знакомых страдали этим недостатком.
Время шло. Мысли нет-нет да возвращались к произошедшему. Все попытки отвлечься и подумать о чём-нибудь отвлечённом ни к чему не приводили. Я уже и в статах полазал, и карту поизучал, найдя через четыре локации очередной клад, но противоречивые чувства настырно продолжали одолевать.
Я представлял, как сообщаю Валентину о том, что больше не буду принимать участие в проекте и тут же внутри всё сжималось от грусти. Привязался я к этому миру. Подсел на него как на наркоту. А может плюнуть на всё и продолжить? В конце концов помимо всего прочего, от меня зависит жизнь уже ставшей почти родной девчонки, хотя я её и не знаю.