Украина и остальная Россия
Шрифт:
Впрочем, кризисы ныне почти забыты. Чтобы обеспечить стабильность, верхние уровни гомеостата искусственно подтормаживают бум. Чтобы иметь резервы для смягчения кризисов.
Конечно, такая борьба за стабильность заставляет жертвовать частью эффективности. Крупные страны развиваются сейчас ощутимо медленнее, чем, к примеру, Юго-Восточная Азия, где с проблемой предкризисной стабилизации пока не сталкивались. Но иерархический гомеостат даёт чем жертвовать. Рыночная экономика в любом случае развивается настолько быстрее плановой, что при любых расходах на стабилизацию это опережение сохраняется.
Заключение (пока
Печальная получилась картина. Идеал простоты и эффективности — централизованный всеобъемлющий план — недостижим. Просто потому, что всей вычислительной техники мира не хватит для расчёта этого идеала и за миллионы лет. Зато рыночная экономика со всеми её потерями и перекосами оказывается образцом эффективности.
Нынешняя наша экономика, в которой план уже не работает, а рынок ещё не выстроен, сочетает в себе худшие стороны обеих систем и лишь слабые намёки на лучшие. Естественно, выбираться из неё надо как можно скорее. И кажется — проще выбраться назад, к плану.
Очень прошу вас, дорогой читатель: если пересказанные мною рассуждения великих математиков вас убедили, если вы, как и я, пришли к выводу, что выход из наших проблем только впереди, в рынке, несмотря на все его проблемы — покажите эту статью другим, попытайтесь и их убедить. 16 июня не за горами…
В журнальной спешке, неизбежной в разгар предвыборной кампании (16 июня, помянутое в конце статьи — дата первого тура выборов президента России, причём фаворитом в тот момент считался лидер коммунистов Зюганов), я допустил грубую ошибку: назвал академика Виктора Михайловича Глушкова Владимиром. Больше ошибок, по счастью, пока не замечено.
После публикации статью несколько раз обсуждали в сообществах Интернета, связанных и с теорией управления, и с политикой. Выводы виднейших исследователей, переведённые мною с математического языка на человеческий, выдержали все проверки. Правда, несколько раз специалисты утверждали: возможно более эффективное решение задачи планирования. Фактически же каждый раз оказывалось: имеется в виду какая-нибудь другая задача — например, распределение уже произведённой продукции.
В этот сборник статья включена, чтобы показать: возможности централизованного управления развитой экономикой давно исчерпаны, и оценивать свои возможности мы отныне должны по рыночным законам. А законы эти указывают, в частности, на жизненную необходимость расширения рынка.
Много ли рынку людей надо?
Интеллект и производство
Мало кто сомневается, что за последние годы наука и техника в странах, ещё недавно бывших республиками Советского Союза, отстала от мирового уровня даже на тех направлениях, где в советское время нас не догонял никто.
Причина этого отставания, казалось бы, очевидна: переход к рынку. Советская власть могла сосредоточить все ресурсы страны на нескольких ключевых направлениях и вырваться на них вперёд, мирясь с отставанием в остальных сферах. Рынок же такой сверхконцентрации не допускает: мало кто согласится оплачивать будущее в ущерб настоящему. Поэтому на Западе наука и техника развиваются только по мере возникновения массовых потребностей. Есть, правда, оборонные отрасли. Но и в них всё чаще используются достижения гражданской техники, хотя ещё недавно именно военные потребности считались главным источником новшеств.
Всё логично. Но есть и другие причины. Одну из них — пожалуй, наиболее серьёзную — можно было бы предсказать по историческому опыту.
Невыученный урок
Распад советской империи начался в 1989-м. Череда революций — от «бархатной» в Чехословакии до кровавой в Румынии — потрясла мир, хотя и ожидалась всеми. А вот официальная самоликвидация Совета Экономической Взаимопомощи, пожалуй, не ожидалась.
И уж подавно мало кто ожидал, что в ночь с 18-го на 22-е (1991.08.19–21) восьмёрка шестёрок убьёт то самое государство, которое грозилась спасти от превращения в конфедерацию. Нам бы нынче иметь хотя бы конфедерацию…
Правда, борцы за расчленение — как правило, коммунистические парламенты республик, ещё 17 марта того же 1991 — го добившиеся на референдуме поддержки Союза тремя четвертями вверенных их попечению избирателей — обещали своим осколкам империи скоропостижное экономическое процветание.
Как известно, история учит только тому, что ничему не учит. А жаль. Ведь последствия распада СССР можно было предсказать, обратившись к истории распада империи Австро-Венгерской.
Беды Австро-Венгрии нам почти незаметны на фоне других проигравших в Первой мировой войне — Германии и Турции. Да и причины их неочевидны.
Людские потери меньше, чем у союзников. Территориальные потери — минимальные. Промышленность в основном сохранена. Боевые действия велись только на территориях, отошедших к Польше, да и там предприятия не разрушались. Репарации и контрибуции по сравнению с Германией неощутимые.
Однако при всех этих преимуществах экономическое положение осколков распавшейся империи было тяжелее положения той же Германии.
Легендарный удар
Видимых причин этих экономических проблем тогда не обнаружили. Возможно, потому о них и не задумались. Тем более что в конце концов экономика наладилась. А на фоне Великой депрессии страны распавшейся империи выглядели не хуже прочих. Хотя, к сожалению, и не лучше.
Между тем главная причина уже тогда многими ощущалась. Хотя и не на уровне строгих научных объяснений. Но легенда, на этой причине основанная, родилась уже тогда: интуиция часто опережает рассуждение.
Легенду эту рассказывали о многих знаменитостях того времени.
Включая Петра Леонидовича Капицу. Он первым соорудил для своих экспериментов оборудование, сопоставимое по сложности, размеру и мощности с промышленными электрогенераторами. Потому и фантазировали о нём скорее как об инженере, чем как об учёном.
Но, вероятнее всего, первым героем этой легенды был Элихью Штейнметц. Учёный, в совершенстве знавший электротехнику, изобрёл основные опоры экономической мощи General Electric.
Итак, к персонажу легенды обратились с просьбой починить новейшую и мощнейшую электроустановку. Он посмотрел, подумал, разок ударил молотком по корпусу — и установка заработала. Герой потребовал гонорар $1000. Изумлённые бухгалтеры потребовали постатейной росписи расходов. И учёный написал: «$1 — за удар молотком; $999 — за то, что знал, куда ударить».