Украинский футбол: легенды, герои, скандалы в спорах «хохла» и «москаля»
Шрифт:
Еще раз подчеркиваю: Лобановский не возвращался, пока не убедился в том, что Суркисы и наши партнеры – это серьезно, это не только желание приобщиться к славной истории киевского «Динамо» и ею воспользоваться, чтобы прославить себя, родных. А чтобы, получив такую возможность, вывести фактически клуб-банкрот из плачевного состояния души и тела, насытить новыми импульсами для продолжения жизни уже в новом, постсоветском измерении.
И как только Лобановский это понял, то захотел вернуться. Кто именно настраивал его против нас, знаю точно, но никому не скажу. Это уже не имеет никакого значения, тем более что этих людей я простил и
Валерий Васильевич уезжал на Ближний Восток, возможно, не полностью понимая, куда едет. Уезжал, видимо, в какой-то мере будучи обиженным на тех людей, кто периодически назначал его главным тренером сборной СССР, а потом снимал с нелицеприятными формулировками. Даже после ЧМ-90. При том, что серебро первенства Европы 1988 года стало лучшим результатом советской команды после 1964-го и до бесконечности! К счастью, у него всегда были родные пенаты и куда вернуться.
Но имелись, конечно, и другие причины для отъезда. Те материальные возможности, которые ему предложили в Азии, были несколько иными, чем в киевском «Динамо». Лично я понимаю ситуацию так. И ни в чем его не осуждаю.
Возможно, сказалось и некоторое разочарование от того, что в 1989 году он участвовал в выборах народных депутатов, баллотировался в Днепровском районе Киева – и проиграл. Оказалось, что народная любовь к народному тренеру не имеет ничего общего с тем, чтобы сделать политическую карьеру в ранге депутата парламента. А у него было желание что-то изменить. Можно предполагать, что если бы он был избран, то не счел бы возможным уехать. Но произошло так, как произошло.
Мог отправить Шевченко в «Юве» на 10 миллионов дороже, но дал слово Берлускони
Соблазн осуществить трансфер Андрея Шевченко был и у «Милана», и у других клубов. Но долгое время он противоречил полнейшему нежеланию его продать со стороны людей, финансировавших киевское «Динамо». Мы не хотели, а нас «насиловали». Мягко говоря.
Руководство «Милана» звонило мне и предлагало приехать в Милан на переговоры по Шевченко. Я отвечал: не могу, если хотите, прилетайте в Германию, в частности, в Штутгарт, на базу в Руйте. Это было еще в январе 1997 года. Нет, говорили, в Штутгарт не можем. И в Берлин – тоже не можем. Зато, пожалуйста, мы пришлем за вами личный самолет Берлускони, поскольку нам очень хотелось бы, чтобы вы прилетели.
Моя реакция: «Не надо присылать самолет Берлускони, я пришлю свой самолет – прилетайте ко мне!» Так и занимались перетягиванием каната. Тогда нам не хотелось… нет, не продавать Шевченко, не нравится мне это слово. Лучше – «производить трансфер». Так вот, нам не хотелось производить трансфер Андрея не только потому, что тем самым мы ослабляли команду. Но и поскольку мы не считали, что Шевченко – уже готовый для больших дел футболист.
Короче говоря, долгие телефонные переговоры привели к тому, что в конце 98-го года, под Рождество, мы в Милане все-таки встретились с Берлускони. И действительно достигли договоренности. Если помните, мы тогда вышли в четвертьфинал Лиги чемпионов, и продать Шевченко накануне выступления в нем было бы просто безумием. И мы договорились, что Андрей присоединится к «Милану» следующим летом.
Надо еще отметить, что у самого Андрея к тому
Когда вся эта история начиналась, нам за трансфер Шевченко предлагали 9 миллионов долларов. Затем – 16–17 миллионов марок. А сошлись и пожали с Берлускони руки мы на 25 миллионах долларов. При этом ничего не подписывали.
И тут в мае 99-го, когда мы находились в одном шаге от оформления этого перехода (Андрею оставалось только приехать в Милан и пройти медобследование), «Ювентус» предлагает за Шевченко 35 миллионов долларов! Включился в гонку и «Манчестер Юнайтед».
Агентство «Рейтер» разнесло этот слух по всему миру. После этого мне позвонил Адриано Галлиани. И сказал: «Так что, Шевченко переходит в «Ювентус»?» — «Нет, с чего вы так решили?» — «Так сколько же нам надо за него платить? 35 миллионов? А то все уже раструбили…»
Я говорю: «Двадцать пять».
Думаю, что в «Милане» еще долгое время не понимали, как это можно: иметь возможность получить 35, а продать за 25. Но купеческое слово – дороже денег. А мы с Берлускони пожали друг другу руки и договорились.
Мы с партнерами, во-первых, были верны этому купеческому слову, а во-вторых, показали себя просто как солидные люди, которые не размениваются даже на такие большие деньги, как 10 миллионов долларов. Потому что держат слово. И сегодня дружба по-прежнему сопровождает нас по жизни как со всей семьей «Милана», так и лично с Галлиани, с Берлускони. В основу этой фундаментальной дружбы, суть которой состоит в рукопожатии, а не в деньгах, легла именно та история.
Проголосовал за Юханссона, потому что меня так воспитали родители
Почему на выборах президента УЕФА в 2007 году я проголосовал не за Мишеля Платини, который в итоге выиграл, а за Леннарта Юханссона? Все очень просто – потому что действовал не по принципу конъюнктурности, а в рамках своих жизненных устоев. Меня так папа и мама учили. Извините, если кому-то не подходит. И абсолютно о том решении не сожалею.
Многие мои коллеги говорили Юханссону: «Будем поддерживать тебя», – а поддержали Платини. Или наоборот. Я никогда не стал бы этого делать. Просто потому, что хотел быть самим собой.
Как функционер УЕФА я состоялся при Юханссоне. И, коли я считал себя порядочным человеком, то просто не имел права поступить иначе. Потому и сказал Мишелю Платини правду – что украинская федерация в моем лице будет поддерживать Юханссона.
Тогда не стоял вопрос, выиграю я что-то от этого или проиграю. Я, между прочим, точно так же выбирался в члены исполкома, как он – в президенты. Просто я считал, что так правильнее. Так меня учили – говорить правду, а не юлить и не двурушничать.
Платини и без моего голоса выиграл выборы. Сейчас идет его второй президентский срок. Мишель доказал, что за короткий промежуток времени возможно полностью изменить представление о философии жизни в европейском футболе. И не беда Юханссона, что это делает его преемник, которому он передал эстафетную палочку. Просто время пришло.